|
Оба они такие наблюдательные, просто ужас. Но, может быть, их насторожило то, как я смотрю на вас, а не вы на меня. Нагнувшись, он сорвал золотистый цветок ладанника и стал вращать его стебель между большим и указательным пальцами. – У меня была робкая безотчетная надежда, что до тех пор, пока ничего не высказано вслух, мы… в безопасности. Она кивнула, хорошо поняв, что он хотел сказать. – Но раз уж у нас не может быть будущего, лучше, чтобы не было и настоящего. Верно? – Верно. – Его горло напряглось, он сглотнул. – Остается только пожалеть, что дело обстоит именно так, а не иначе. Точно такого же мнения была и она. Она хотела было спросить напрямик, женат ли он, но в последний миг решила, что ей этого лучше не знать. Отсутствие у них будущего может объясняться несколькими причинами. Возможно, он не может жениться на бедной или не может позволить себе жениться на женщине неизвестного, скорее всего низкого происхождения. А возможно, то, что он чувствует, скорее вожделение, а не любовь, соблазнить же ее ему не позволяет совесть. Ни одна из причин, которые приходили ей на ум, не была сколько нибудь утешительной, поэтому лучше было вообще не затрагивать эту тему. – Не то время, не то место, – весело сказала она. – И не тот человек. – Он повернулся к ней, посмотрел пылающими глазами. – Но вы, Розалинда, чудесный цветок. – И он заткнул ладанник ей за ухо. В следующий миг его рука повисла в воздухе. Затем, каким то неловким, неуверенным движением, он коснулся ее щеки. Когда он отодвинул прядь ее волос и провел подушечками пальцев вокруг уха, в этой ласке явно прорывалась чувственность. Затем он коснулся ее подбородка. Она не шевелилась, опасаясь утратить всякое самообладание. Ощущала, как под его рукой бьется кровь в жилке, и не знала, чего ей больше опасаться: того, что она может отдаться Стивену или убежать от него прочь. Хриплым от желания голосом он сказал: – Одно прикосновение к вам разрушает все мои добрые намерения, Розалинда. Он нагнулся к ее губам. Ее веки сомкнулись, губы открылись навстречу его поцелую. Страсть обожгла все ее тело, сверхъестественно обострив все чувства. Ему нравился ее запах, пробивавшийся через все окрестные запахи. Вокруг них непрерывно шелестели узкие листья ивы, в их шепоте было что то гипнотическое. Она погладила его голову, ее пальцы утонули в шелковистых кудрявых волосах. Его дыхание стало тяжелым, он привлек ее к себе, положил на колени. Она извернулась так, чтобы оказаться грудью к его груди. Ее бедра оказались напротив его бедер, и она перекинула через него одну ногу, ощущая весь жар его нестерпимо близкого тела. Через тонкое муслиновое платье его рука ласкала ее левую грудь, большой палец ласково теребил сосок. Она задыхалась, чувствуя, как ее пронизывают необыкновенно сильные, острые ощущения. Он застонал, опустил руки к ее бедрам и крепко прижал к себе. Все ее тело сотрясалось. Затем одним рывком он поднял ее с колен, положил на бархатистую траву и лег рядом с ней. Он целовал ее шею, чувствительную впадину пониже, а его руки блуждали по всему ее телу, все сильнее и сильнее разжигая в ней пламя страсти. Все ее. существо стремилось к полному удовлетворению. Прошло много лет с тех пор, как она ощущала мужские ласки, и никогда еще она не чувствовала такого жгучего желания. Он расстегнул лиф, и ее грудь обдала струя прохладного воздуха. – Какие красивые у вас груди, – шепнул он. Слегка коснулся языком соска, несколько раз лизнул его, затем обхватил губами. Она вся затрепетала от наслаждения, ее дыхание стало неровным и прерывистым, руки машинально сжимали его плечи. Затем его теплая ладонь спустилась ниже, к самым ее бедрам, и она почувствовала, что они подошли к заветной грани, перейдя через нее, нечего было и думать о возвращении. С внезапным ужасом она поняла, что если их тела соединятся, все ее защитные резервы будут истощены, любовь со всей непреодолимой силой овладеет ею. |
