|
Если он рядом, значит, все будет в порядке. – Как тебя зовут, дорогая? – спросил Стивен ласковым тоном, разительно отличавшимся от того, каким разговаривал с мужчинами. – Элли, сэр. – Она скосила глаза на него. – Элли Уорден. – Послушай, Элли, похоже, ты станешь сейчас матерью. Это твой первый ребенок? Она кивнула. – Значит, ты нервничаешь. Но тебе нечего тревожиться. С тех пор как стоит свет, женщины рожают детей. – Вытащив носовой платок, он вытер ее потный лоб. – Мы знаем, что делать, можешь ничего не бояться. Розалинда подняла глаза и отчаянно замотала головой, давая знать, что и понятия не имеет, как принимают новорожденных. Стивен, однако, успокоил ее кивком. Элли схватилась за руку Розалинды и вновь закричала. – Остается совсем немного, – спокойно произнес Стивен. Передал Розалинде носовой платок и беззвучно подсказал: «Постарайтесь отвлечь ее внимание». И в предвидении близких родов начал укладывать девушку поудобнее. Розалинда вновь вытерла пот с ее лица. – Ты всегда жила в Коули? – спросила она. – Я родилась в Норфолке, но десять лет назад отец привез меня сюда, – ответила Элли, с облегчением отключаясь от волнующей ее темы. – Он был хорошим плотником. На заработанные деньги купил небольшой коттедж, славно его обставил, но три года назад он умер, не оставив нам никаких денег. Родных у нас нет, и маме пришлось обратиться к приходским властям с просьбой о помощи. – Снова начались схватки, она крепко сжала руку Розалинды, но стон сдержала. Немного придя в себя, она с горечью продолжила: – В приходском совете сказали, что мы должны продать все, что у нас есть ценного. Когда моя мать умирала, эти люди выдернули из под нее пуховый матрас и продали его. А когда она умерла, они продали наш коттедж. А теперь вот хотят отделаться от меня и моего ребенка. Неужели люди, считающие себя добрыми христианами, способны на такую гнусность? Томас Фицджералд, который, на памяти Розалинды, никогда не ступал ногой в церковь, был в тысячу раз лучшим человеком, чем члены приходского совета. Понимая, что сейчас не время изливать свои гиен, Розалинда заговорила о более конкретном: – А отец ребенка не мог бы тебе помочь, Элли? Девушка изменилась в лице. – Дэнни и я хотели пожениться, но в наших краях он не мог найти никакой работы и поэтому уехал в Уэльс, чтобы работать там на добыче сланца. Накануне возвращения домой с ним случилось несчастье, он погиб. – Она тяжело вздохнула. – Мы… мы только однажды спали вместе. Он даже не знал, что у нас будет ребенок. – До сих пор тебе не везло, – утешая ее, сказал Стивен. – Но все это позади. Скоро ты будешь держать в руках своего ребенка. На какой то миг Элли успокоилась. Но, испуганная новой волной схваток, она закричала: – Господи Боже мой, я умираю! – Нет, ты не умираешь, – твердо сказал Стивен. – Боль, конечно, адская, но это в порядке вещей. Все идет хорошо. Ребенок скоро появится на свет, и, можешь мне поверить, в твоей жизни все наладится. Положись на мое слово. Розалинда даже не заметила, как пролетели последние мучительные мгновения, они словно слились в одно целое. Держа Элли за руку, она ободряла девушку. Все это время она избегала смотреть на Стивена и на роженицу. Хотя в труппе она и лечила всякие недомогания, простуды и травмы, ее опыт не включал акушерство и она боялась лишиться чувств или сделать что нибудь не так. Элли в последний раз вскрикнула, и чуть погодя короткую тишину прорезал тонкий негодующий крик. – Молодец, Элли! – радостно воскликнул Стивен. – Твой мальчик – настоящий красавчик. Подняв глаза, Розалинда увидела, что Стивен баюкает краснолицего, брыкающегося младенца. В его здоровенных руках новорожденный выглядел совсем крохой. |
