– Чего именно? – уточнил другой. – Тебя давно не гладили по голове или ты давно не блевал с перепоя?

Ребус рассмеялся вместе с ними и тоже закурил. В резиденции премьер‑министра в дальнем конце улицы горело несколько окон – вероятно, там разрабатывалась очередная стратегия борьбы. Что ж, на этот раз перед правящей партией стояла действительно непростая задача: после того как Шотландии был предоставлен частичный, хотя и очень ограниченный, суверенитет в рамках Соединенного Королевства, лейбористскому анклаву начали серьезно угрожать националисты. Сам Ребус даже не помнил, когда в шотландском парламенте не верховодили лейбористы: после каждых выборов они неизменно оказывались в большинстве. Сам он, впрочем, за всю жизнь голосовал не больше трех раз – и каждый раз за другую партию. Ко времени проведения референдума о частичном самоуправлении Ребус и вовсе потерял интерес к политике. Сталкиваться с представителями власти ему приходилось регулярно (Меган Макфарлейн и Джим Бейквелл были последними из многих), в результате чего он проникся уверенностью, что завсегдатаи «Оксфорд‑бара» гораздо лучше выполняли бы функцию законодателей. С другой стороны, типы вроде Макфарлейн и Бейквелла появлялись на политическом небосводе с завидной регулярностью, и Ребус понимал: даже если Стюарт Джени отправится в тюрьму, на судьбе Первого шотландского банка это, скорее всего, никак не отразится. На вершине власти всегда найдутся люди, готовые сотрудничать с такими как Андропов и Моррис Гордон Кафферти, заменяя чистые деньги грязными. На самом деле мало кого волновало, за счет чего будет реализован лозунг «Занятость и процветание»: главное, чтобы эти самые «занятость» и «процветание» существовали не только на предвыборных афишах и плакатах, а откуда они возьмутся – дело десятое. Экономическим фундаментом существования Эдинбурга с незапамятных времен были банковское, а затем и страховое дело. Кого беспокоят взятки, если они служат для смазывания шестеренок большого механизма? Кому какое дело, если несколько мужчин собираются вместе, чтобы посмотреть снятые тайком порнофильмы? Андропов, вспомнилось Ребусу, сказал – мол, поэты считают себя непризнанными властителями общества, но реальная власть находилась, несомненно, в руках людей в дорогих костюмах.

– Как ты думаешь, это она его так целует, или что?.. – проговорил один из курильщиков, и Ребус поднял голову.

Хейс и Тиббет сплелись в объятиях, прижавшись лицами друг к другу, и он мысленно пожелал обоим удачи. Полицейская работа постоянно вставала между ним и его женой и в конце концов разрушила его брак, но Ребус знал немало полицейских, чья семейная жизнь сложилась вполне благополучно, причем некоторые были женаты на своих коллегах.

– Или что, – отозвался другой курильщик. – Но может быт, и целует.

Дверь позади Ребуса распахнулась, и из бара выглянула Шивон.

– А, вот ты где!.. – воскликнула она.

– Я здесь, – подтвердил Ребус.

– Мы боялись, что ты потихонечку смылся.

– И не думал. – Он показал ей остаток сигареты. – Вернусь через пару минут.

Пытаясь согреться, Шивон обхватила себя руками за плечи.

– Не бойся, – сказала она. – Никто не собирается произносить прощальных речей и тому подобного.

– Ты отлично все организовала, Шив, – уверил ее Ребус. – Спасибо.

Услышав похвалу, Шивон ухмыльнулась.

– Как поживает Колин?

– Думаю, Фил скоро вернет его к жизни.

Ребус кивком указал на две фигуры, слившиеся в одну.

– Надеюсь, они не пожалеют об этом утром, – проворчала Шивон.

– Что это за жизнь, если наутро тебе даже пожалеть не о чем? – откликнулся один из курильщиков.