|
Наступила пауза, в трубке слышалось только тяжелое прерывистое дыхание, словно президент пытался справиться с нахлынувшими на него чувствами. Потом он тихо проговорил: – Мы с вами делаем доброе дело, Джим. Это все, что мы можем сделать.., для наших детей.., и для их детей, еще не рожденных… На мгновение воцарилось молчание. Потом раздался короткий щелчок. Положив трубку красного телефона, Джеймс Хауден в задумчивости стоял в тиши заставленного книгами кабинета. С портрета на него смотрел сэр Джон А. Макдональд, основатель Канадской конфедерации , государственный деятель, прожигатель жизни и неимоверный выпивоха. “Вот и наступил момент триумфа”, – думал Хауден. Минуту назад президент говорил о согласии провести плебисцит на Аляске в шутливом тоне, но проглотить столь горькую пилюлю ему было нелегко, и, не прояви Хауден на переговорах такое крутое упорство, подобной уступки ему бы никогда не вырвать. Теперь, помимо других выгодных для Канады условий, вот тебе, Джимми, большой апельсин взамен утраты значительной части канадского суверенитета. “Апельсин” начинается с буквы “А” и “Аляска” – с буквы “А”, почему то вдруг пришло ему в голову. В двустворчатую дверь стукнули. – Да, – откликнулся он. Это был Ярроу. Мягко ступающий стареющий дворецкий объявил: – Пришел мистер Коустон, сэр. Говорит, по крайне срочному делу. На лестничной площадке за спиной Ярроу премьер министр разглядел одетого в теплое пальто и шарф министра финансов, нервно крутившего в руках шляпу. – Входите, Стю, – позвал он его. Входя в кабинет, Коустон отрицательно качнул головой Ярроу, который сделал движение помочь ему снять пальто. – Я всего на минутку. Брошу ка здесь. Он выскользнул из пальто, повесил его на спинку стула, шляпу и шарф небрежно кинул на сиденье. Обернувшись, машинально улыбнулся, провел ладонью по лысеющей голове и, когда дворецкий прикрыл за собой дверь, с внезапно помрачневшим лицом сказал: – Скверные новости. Хуже не бывает. Хауден молча ждал. – Раскол в кабинете, – с трудом выговорил Коустон. – Можно сказать, пополам. До Джеймса Хаудена не сразу дошел смысл услышанного. – Не понимаю, – наконец произнес он. – У меня создалось впечатление… – У меня тоже, – перебил его Коустон. – Я считал, они у вас в кармане, все мы. – Министр презрительно помахал рукой. – За исключением одного двух, которые уже послезавтра, может быть, уйдут в отставку. Хауден кивнул. Со времени его возвращения из Вашингтона состоялись два заседания кабинета в полном составе, посвященные вопросу о союзном акте. Первое было очень похоже на заседание комитета обороны в канун Рождества. На втором, когда стали вырисовываться обговоренные для Канады преимущества, члены кабинета начали проявлять все больший энтузиазм. Объявилось, конечно, несколько несогласных, что отнюдь не было неожиданностью. Хауден также предвидел неизбежность одной двух отставок – их придется принять, так же как и снести связанные с ними треволнения. Но чтобы серьезный раскол… – Подробнее, – резко потребовал он. – Девять участников. – Девять?! – значит, Коустон не преувеличивал, когда сказал “пополам”. Девять – это более трети кабинета. – Их не было бы так много, – извиняющимся тоном продолжал Весельчак Стю. – будь у них другой лидер… – Лидер! – с гневным презрением фыркнул Хауден. – Какой еще там лидер? – Для вас это будет сюрпризом. |
