|
Посыльный положил на стол перед премьер министром запечатанный конверт. Надорвав плотную бумагу, премьер министр достал вложенный лист и узнал почерк Милли Фридмэн. “Президент готовится отбыть из Белого дома в Капитолий”. Находясь в офисе премьер министра в минуте другой ходьбы от палаты общин, Милли поддерживала беспрерывную связь с Вашингтоном. На случай, если в последний момент всплывут непредвиденные обстоятельства. Пока таковых не возникало. На противоположной стороне зала палаты показался лидер оппозиции Бонар Дейтц. Хаудену бросилось в глаза, что сегодня он выглядит еще бледнее и озабоченнее, чем обычно. Бонар Дейтц прошел прямо к своему месту и щелкнул пальцами, подзывая посыльного. Быстро нацарапал записку и сложил ее в несколько раз. К немалому удивлению Хаудена, записка была вручена ему самому. В ней говорилось: “Крайне необходимо срочно обсудить личный вопрос, касающийся вас и Харви Уоррендера. Прошу немедленно повидать меня в комнате 16 – Б. Д.”. Встревоженный и растерянный, Хауден поднял глаза. Но лидера оппозиции в зале уже не было. Глава 2 В тот самый момент, когда Бонар Дейтц входил в палату общин, Брайан Ричардсон ворвался в приемную офиса премьер министра. Милли Фридмэн при виде его искаженного угрюмой гримасой лица сразу насторожилась. В руке партийный организатор сжимал сорванную с телетайпа телеграмму. Не тратя времени на объяснения, Ричардсон коротко распорядился: – Где бы шеф ни был, он мне нужен – срочно! Милли показала на прижатую к уху телефонную трубку и одними губами беззвучно выговорила одно слово: “Вашингтон”. Глаза ее метнулись к настенным часам. – Время еще есть, – нетерпеливо бросил Ричардсон. – Если он в палате, вызовите. – С этими словами он бросил на стол обрывок телетайпной ленты. – Ванкувер. Сейчас это важнее всего. Милли быстро пробежала глазами телеграмму и, бросив трубку на стол, торопливо набросала записку. Сложив ее вместе с телеграммой, она запечатала их в конверт и нажала кнопку. Почти тут же раздался стук в дверь, и вошел посыльный. – Пожалуйста, отнесите и сразу назад. Когда посыльный вышел, она снова поднесла телефонную трубку к уху и послушала. Спустя мгновение Милли, прикрыв микрофон ладонью, спросила: – Но ведь это ужасно – ну, как все в суде кончилось, правда? Ричардсон с нескрываемой горечью в голосе ответил: – Если и есть другой способ выставить правительство одновременно тупым, злобным и бездарным, то мне он на ум не приходит. – И что можно сделать? Вообще то предпринять что нибудь можно? – Если повезет и если шеф согласится с тем, что я предложу, мы можем спасти процента два из того, что потеряли. – Ричардсон рухнул в кресло. Добавил мрачно: – В нынешней ситуации и за два процента стоит побороться. – Да, – сказала Милли в телефонную трубку. – Поняла. Свободной рукой она сделала запись. Вновь прикрыв микрофон, сообщила Ричардсону: – Президент отбыл из Белого дома и направляется в Капитолий. Брайан язвительно усмехнулся: – Ура ему! Надеюсь, он найдет дорогу. Милли отметила время – три тридцать. Брайан Ричардсон встал и подошел к ней вплотную. – Милли! Да пошло оно все к черту. Давай поженимся. – Он помолчал, прежде чем сообщить: – Я начал бракоразводную процедуру. Элоиза всячески помогает. – О Брайан! – Глаза Милли вдруг наполнились слезами. – Ну и подходящее же ты время выбрал. – Времени у нас вообще нет. А подходящего никогда и не бывает, – грубовато ответил он. |
