– Занудвилль? Оживишь его, как же! Он вполне заслуживает свое название.

– Пожалуй, ты права. В общем, здесь нет никакой ночной жизни для таких, как ты и я.

«Ночная жизнь. Такие, как ты и я. Ты ведь имеешь в виду вампиров», – хотелось мне сказать.

– Мне нравилось жить в Нью‑Йорке и Лондоне, – продолжил Александр.

– Наверняка там есть чем заняться по ночам и много тех, кто ведет ночной образ жизни.

Тут вошел Джеймсон, убрал гуляш и подал бифштекс.

– Я надеюсь, ты не вегетарианка, – сказал Александр.

Я посмотрела на свою тарелку. Бифштекс с картофельным пюре был прожарен средне, скорее сыроват, и очень сочен.

Хозяин дома оказался еще таинственнее и интереснее, чем я себе представляла. Я была очарована им, смотрела на него сквозь цветы и не могла наглядеться.

– Уверена, это чудесный бифштекс, – сказала я.

Он смотрел, как я откусила кусочек.

– Просто замечательно.

Неожиданно его взгляд сделался печальным.

– Послушай, ты не против…

Он взял свою тарелку и подошел ко мне.

– Из‑за этого букета тебя не видно, а ты гораздо симпатичнее, чем мне казалось раньше.

Он поставил свою тарелку рядом с моей и подтащил свой дубовый стул. Мне показалось, что я упаду в обморок. Он сидел, улыбался, когда мы ели, его нога тихонько касалась моей. Мое тело было наэлектризовано.

Александр был весел, великолепен и как‑то эротично неловок. Мне хотелось узнать все про его жизнь, и неважно было, сколько лет он прожил, семнадцать или семнадцать сотен.

– Чем ты занимаешься по ночам? Где еще ты жил? Почему ты не ходишь в школу? – затрещала я вдруг.

– Притормози, не все сразу.

– Э… где ты родился?

– В Румынии.

– Где же твой румынский акцент?

– В Румынии и остался. Мы постоянно путешествуем.

– Ты когда‑нибудь ходил в школу?

– Нет. У меня всегда был домашний учитель.

– Какой у тебя любимый цвет?

– Черный.

Я вспомнила миссис Сварлиш, выдержала паузу и спросила:

– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

– Ты хочешь сказать, что я недостаточно вырос?

– Это вопрос, а не ответ, – с напускной строгостью сказала я.

– А ты кем хочешь быть? – спросил он.

Я уставилась в его глубокие, темные таинственные глаза и прошептала:

– Вампиром.

Он посмотрел на меня с любопытством и, похоже, с беспокойством, а потом рассмеялся.

– Ну и шутки у тебя!

За этим последовал новый пристальный взгляд и вопрос:

– Рэйвен, а зачем ты тайком пробралась в наш дом?

Я смутилась и отвела взгляд. Джеймсон подкатил на тележке сладкое. Он зажег спичку, и над десертом вспыхнули язычки пламени.

– Фламбе![5] – объявил дворецкий, и как раз вовремя.

Александр сказал Джеймсону, что мы закончим ужин во дворе.

– Надеюсь, ты не боишься темноты? – спросил он по пути в ветхую беседку.

– Боюсь? Да я только в ней и живу!

– Я тоже, – с улыбкой сказал он. – На самом деле только во тьме и можно как следует рассмотреть звезды.

Он зажег оплывшую свечу.

– Ты приводишь сюда всех своих подружек? – спросила я.

– Да. – Он рассмеялся. – И читаю им при свете свечи. Что бы ты хотела послушать, «Функции и логарифмы» или «Культура групповых меньшинств»? – спросил он и указал на стопку учебников, стоявшую на полу.