|
Лавра приближалась, но, как ни спешил, как ни торопил обоз старший над поездом Олег Творимирович Кашинский, их все равно опередили. У Врат Олександровых - мощных, грубых, сложенных из дикого камня, «не красы ради, но для людей сбережения» князя Арсения уже ждали. Высоко подняты красные с золотом прапорцы, на них - скачущий всадник и над ним - простертая Длань Небес. - Залессцы… - сквозь зубы бросил Арсений Юрьевич. - Опередили… Глава 2 1 Князь Залесский и Яузский и впрямь не чинился, самолично выехав навстречу твереничам. Сидел Болотич на смирной, хоть и крупной кобыле, без брони, в шубе добротной, но безо всяких красивостей, и лишь шапка была расшита мелким речным жемчугом. Дружины при Гавриле Богумиловиче не было, только справа и слева от князя двое отроков вздымали прапорцы, да за спиной залессца сдерживал ярого белоногого жеребца светловолосый витязь, ровно сошедший с дорогой князьгородской иконы. Только конь витязя был не белым, а рыжим, и не оплетало его ноги черными кольцами поганое Змеище. - Ну, Болотич, - покачал головой воевода Верецкой, - ну, хитер. Обольянинов промолчал, чего тут скажешь? Без слов говорить и впрямь уметь надо, князь Яузский умел. Смотри, мол, брат мой тверенский, не меряюсь я с тобой оружной ратью, скромен, сам-третей стою перед твоими двумя сотнями лучших дружинников. Даже саблей не опоясался. К чему оружие здесь, во месте святом, когда встречаются братья - князья росков, Дира великого потомки? А только если захочу, будут и при мне воины не хуже твоих… Но делать нечего. Арсений Юрьевич одним движением остановил потянувшегося было следом Орелика. С князем остались лишь Обольянинов да Кашинский. Анексим Всеславич пристально вглядывался в знакомое лицо залесского князя. Всем хорош Гаврила Богумилович! Осанист, дороден - но не обрюзглый. Взгляд, правда, тяжел, ну так он и у князя Арсения не легче, особенно в гневе. Глаза у Болотича темные, непроницаемые, словно все время ждет князь Яузский какого-то подвоха. И хотел бы Обольянинов увидать злобу или так какую-то особенную хитроватость - ан нет. И чиниться Гаврила Богумилович не стал, заговорил первый, хоть и опередил тверенского князя перед Лаврой. - Здрав будь, брат мой, княже Арсений, - и учтиво склонил голову. Куда денешься - пришлось отвечать тем же. - Тебе тоже здравствовать благополучно, княже Гаврила, - тверенич ответил точно таким же поклоном. - За что ж бесчестишь меня, у врат ожидая? - вроде как шутливо упрекнул он. - И где ж монахи, слуги Божьи? - Отослал я всех, княже Арсений, - голос у Болотича сладок, медоточив. - Решил, что сам тебя встречу. Не до чинов нам сейчас, брат-князь, не время считаться, кто кому навстречу выехал да кто первым поклонился. И без того сколько свар через то случилось! Не поспоришь, нехотя признал Обольянинов правоту залессца. Кругом прав. Обкладывает, словно волка, правотой своей. Мягко стелет, как говорится. - Спасибо за честь, князь Гаврила, - Арсений Юрьевич ответил дружелюбно - а куда денешься? - Мню я, хотел ты со мной потолковать допрежь всех, не только князей, а и самого митрополита? - Точно, - кивнул Болотич. - Хотел и хочу, брате Арсений. Здесь, в месте святом, хочу с тобой поговорить, как на духу. - Прямо здесь, на морозе? - Какой роск мороза испугается? Да и лишних ушей бояться не придется. |
