– Его заменили, – ответил Блейд. – Теперь я буду беседовать с вами по аппарату черного цвета. Так что траурная рамка для ваших новостей готова.

– Фи, какой мрачный юмор! – протянул Хейдж. – Я не думаю, что дела обстоят так плохо. Все‑таки наш последний испытатель вернулся.

– А что он сам думает на этот счет? – спросил Блейд.

Лицо Хейджа помрачнело. Некоторое время он молча пускал колечки, задумчиво наблюдая, как они медленно тают в воздухе.

– Да, Дик, тут вы правы. Он не думает ничего. Мозг чист, как у новорожденного. Тело возвратилось, но дух… дух – увы! – блуждает в иных пределах…

– Вы обеспечили его связью с телепортатором?

– Да, конечно. Датчик был имплантирован в кору головного мозга, и парень неплохо прошел все тесты Только это ему не помогло.

– Проклятый прибор, – буркнул Блейд. – Лейтон так и не смог его наладить… То он работал, то нет…

– Главную задачу телепортатор выполнил, – американец пожал плечами. – Ваши посылки из Талзаны обещают продвинуть современную технологию на сотню лет.

Из них восемнадцать уже прошло, а мы сумели разобраться лишь с десятой частью полученного… – щека Блейда непроизвольно дернулась. В Талзане, во время своего десятого странствия, он вступил в контакт с тремя оривей, представителями межзвездной цивилизации паллатов. Визит был очень плодотворным – тогда, во время испытаний первой модели телепортатора, ему удалось переслать на Землю множество интереснейших артефактов. Однако их дальнейшее исследование оказалось непростым. По большей части специалисты говорили лишь одно: «Анемо сай!» – что на языке оривей, который Блейд помнил до сих нор, означало «Не знаю!»

– Итак, удалось вернуть тело, но не дух, – медленно произнес он, возвращаясь к теме разговора.

Хейдж молча кивнул. Потом, швырнув окурок и переполненную пепельницу, ученый поднял глаза на Блейда

– Собственно, о духе – или о душе – я и хотел потолковать с вами, Ричард. Скажите, покойный лорд Лейтон что‑нибудь говорил о первопричине ваших уникальных талантов?

«Знает, – мелькнуло в голове у Блейда. – Или нет? С какой стати Лейтону сообщать кому бы то ни было про эту магнитофонную запись? С другой стороны, для человека посвященного в ней нет никаких секретов. Старик вполне мог поделиться с Джеком своими догадками».

– Что‑то связанное со скоростью нервных реакций, если не ошибаюсь.

– Совершенно верно. И эта скорость ограничена молекулярным строением среды, порождающей данные реакции. У вас и у меня – это два фунта коллоидного раствора, который мы носим в черепе. Реакции многочисленны и сложны, но протекают сравнительно медленно. У него, – Хейдж постучал согнутым пальцем по консоли небольшого компьютера, – средой является кристалл – регулярная структура, неизмеримо более простая, чем, скажем, молекула ДНК. Реакции примитивны, Дик, зато какая скорость!

– Вы хотите послать в Измерение Икс что‑то вроде робота? – удивленно поднял брови Блейд.

– Нет, конечно. Я хочу послать человека, но без этой столь инертной коллоидной пакости без мышц, костей и всего прочего.

– А! Теперь я понимаю, почему вы заговорили о душе! И чем же займется эта бестелесная субстанция? Будет, как дух Божий, носиться над водами?

– Нет. Будет наблюдать и действовать, получив в ином измерении новое тело. Если там найдется подходящий скелет, плоть и все остальное.

Блейд, ошеломленный, молчал. Наконец, справившись с изумлением, он произнес:

– Но, Джек.