– Но ваша мать так давно не видела вас, мой милый.

– Хорошо, я поеду.

– Ну, так я велю приготовить экипаж.

Кэт повернулась, чтобы выйти из комнаты.

– Нет, мне хочется ехать в своем собственном. Кто там рядом?

– Небеснорожденный, это я, – ответил низкий голос кавалериста.

– А! Ну скачи скорее и скажи, чтобы поскорее прислали мою коляску и конвой. Если они не будут здесь через десять минут, скажи Сиропу Сингу, что я прекращу выдачу жалованья и разобью ему лицо перед всеми моими людьми. Сегодня я хочу выехать.

– Да будет милость Господня с небеснорожденным в целые десять тысяч лет, – ответил голос.

Кавалерист сел в седло и поскакал.

К тому времени, как магарадж Кунвар был готов, у дверей дома миссионера уже дожидался громоздкий экипаж, набитый подушками.

Кэт и миссис Эстес помогали ребенку и почти внесли его в экипаж, хотя он и старался стоять на веранде и принимать приветствия конвоя, как следует мужчине.

– Ай! Я очень слаб, – с легким смехом сказал он, когда они ехали во дворец. – Мне, право, кажется, что я никогда не поправлюсь в Раторе.

Кэт обняла его и привлекла к себе.

– Кэт, – продолжал он, – если я попрошу у отца кое-что, вы скажете, что это хорошо для меня?

Кэт, мысли которой были далеко и еще полны горечи, рассеянно погладила его по плечу, подняв заплаканные глаза к красной возвышенности, где стоял дворец:

– Как я могу сказать, Лальджи?

Она улыбнулась, взглянув на его обращенное к ней личико.

– Но это что-то очень умное.

– В самом деле? – ласково спросила она.

– Да, я сам придумал это. Я сам – царственная особа и хочу поступить в школу, где сыновей государей учат, как стать раджами. Это в Аджмире. Я должен поехать учиться сражаться и ездить верхом вместе с другими государями Раджпутаны, и тогда я буду совсем мужчиной. Я поеду в школу для молодых раджей в Аджмире, чтобы научиться всему на свете. Вы увидите, как это будет умно. Свет кажется огромным с тех пор, как я заболел. Кэт, как велик мир, который вы видели за Черной Водой? Где Тарвин-сахиб? Мне хотелось бы видеть его. На кого сердится Тарвин-сахиб, на меня или на вас?

Он осыпал Кэт сотнями вопросов, пока они не остановились перед воротами в той стороне дворца, которая вела к флигелю его матери. С земли поднялась женщина из пустыни и протянула руки.

– Я слышала, как приехал посланный к вам слуга, – сказала она Кэт, – и знала, чего требуют. Дайте мне ребенка, я отнесу его. Ну, мой князек, нечего бояться. Я хорошей крови.

– Женщины хорошей крови ходят в покрывалах и не разговаривают на улице, – с сомнением проговорил ребенок.

– Один закон для тебя и твоих и другой – для меня и моих, – со смехом ответила женщина. – Мы, зарабатывающие себе хлеб работой, не можем ходить укутанными в покрывала, но наши отцы жили за много сот лет до нас, как и твои, небеснорожденный. Ну, пойдем, белая волшебница не может отнести тебя так нежно, как я.

Она обхватила его руками и прижала к груди так легко, как будто это был трехлетний младенец. Он с удовольствием откинулся назад и махнул исхудалой рукой.