|
Надеюсь, что так и случится. Даже уверен. – Значит, вы можете… – Пожалуйста, не перебивайте. Теперь предположим, что, совершив все то, о чем я вам сейчас рассказал, я раскрою вам и все свои расчеты, и гипотезы. Одно из двух: либо вы попытаетесь меня отстранить от этого дела, либо будете мне помогать. В первом случае, вы оказались бы последними ослами, а во втором – впрочем, такой исход и предположить немыслимо. В любом случае вы не можете себе позволить даже быть в курсе предложения подкупить свидетеля по делу об убийстве, независимо от того, подлинные или ложные показания от него требуются. Ваше положение это запрещает. Я частное лицо и могу это себе позволить; вы – нет. А раз так, то какого дьявола вы сюда заявились? Если мне суждено потерпеть поражение, опозориться и понести наказание, то так тому и быть. Но зачем вы ко мне пришли, если выхода нет? Вулф перевернул ладонь. – По счастью для вас, это пустые разговоры. Я просто рассуждал вслух. Строил предположения. Теперь, если вернуться к действительности, я готов, господа, представить вам нужные сведения… Разумеется, мистер Гудвин поступит так же. Итак? Они переглянулись. Кремер хмыкнул. Венгерт почесал ухо и посмотрел на меня, а я с самым простодушным и невинным видом воззрился на него. Должно быть, Венгерту это пришлось не по вкусу, и он обратился к Вулфу. – Вы раскрыли карты, велев Гудвину позвонить мисс Девлин, – сказал он. – Я должен был это предвидеть. Тут вы дали маху. В этот миг зазвонил телефон, я развернулся и снял трубку. – Контора Ниро Вулфа, у телефона Арчи Гудвин. – Это Раттнер. – О, привет. Говори потише, у меня очень нежные уши. – Даркин отправил меня звонить, пока сам пасет объекта. Объект вышел из дома номер семьсот девятнадцать по Восточной Пятьдесят пятой улице в семь сорок одну. С ним никого не было. Он дошел до Лексингтон авеню, свернул за угол и зашел в аптеку, откуда сейчас звонит по телефону. Я нахожусь в ресторанчике по другую сторону улицы. Какие указания? – Никаких, спасибо. Привет жене, детям, тете Агате. – Понял. Я положил трубку и развернулся лицом к гостям, но вечеринка, похоже, заканчивалась. Они уже стояли, а Венгерт даже двинулся к двери. Кремер же говорил: – …я сам решу, что здесь говорилось не для протокола. Зарубите себе на носу. Он повернулся и последовал за Венгертом в прихожую. Я решил, что не стану выскакивать как угорелый, поскольку двое взрослых мужчин вполне могут сами повернуть ручку и открыть дверь, но подошел поближе, чтобы понаблюдать за их уходом. Заперев за блюстителями интересов общества дверь, я вернулся в кабинет и обратился к Вулфу: – Ловко сработано. Но что бы случилось, если бы они позволили мне позвонить ей? Вулф состроил гримасу. – Пф! Если бы они ее раскололи, то не пришли бы ко мне. Они послали бы за тобой, возможно, с ордером на арест. Это наиболее вероятно. – Они могли в любом случае позволить мне набрать ее номер. – Вряд ли, ведь тогда выяснилось бы, кто их навел. А если бы она и в самом деле выехала к нам, я бы сумел выдворить их вон до ее приезда. Я поставил желтое кресло на место. – Все равно я рад, что они не раскусили ваш блеф. Звонил Раттнер с сообщением от Фреда. Хитс был у мисс Девлин один час и четыре минуты. Он покинул ее в одиннадцать часов сорок одну минуту и говорил с кем то по телефону в аптеке, пока Раттнер звонил мне. – Приемлемо. Вулф взял карандаш и с легким вздохом склонился над кроссвордом. Глава 7 Принято считать, что самый длинный день в году – это двадцать первое июня, однако на сей раз самым длинным оказалось третье августа. |
