Один из магов, на удивление низкого роста, откинул капюшон, и Valle чуть не выругался, тотчас же признав его. Вернее, ее - ибо перед ним встала та самая, полуслепая и согбенная ведьма Гретта, что в меру сил и познаний своих натаскивала его по черной магии в Университете.

    -  Ну здравствуй, здравствуй, ученичок, - один глаз колдуньи светился бельмом, и ни один целитель ничего не мог с этим поделать - из-за черной силы хозяйки. Зато другой глаз цепко и требовательно смотрел на молодого чернокнижника. - Я поначалу как увидала знак Мессы, так и обмерла.

    Ведьма мелко захихикала, отчего ее жидкие белесые пряди рассыпались по плечам.

    -  Но потом пригляделась, пообнюхалась, - она обернулась к сыскарю. - Точно говорю, служивый - не моего бывшего фулюгана работа. Так своим палачам и передай, тут чужак сработал - последний зуб даю.

    И эдак насмешливо цыкнула, подлая, великолепными белыми зубами.

    Покачав головой, Гретта вздохнула, углубившись в свои мысли. Потом поведала все же, что приехала она на лето к внуку, а среди ночи ее коронные из постели и вытащили - невзирая на старческую немощь и преклонный возраст. Что до последнего, то Valle давненько одолевало стойкое убеждение, что поганая старушенция переживет еще и его самого, уж больно крепко сидит в ней скособоченная и какая-то особенно вредная аура.

    -  Так вот, - вещала слегка скрипучим голосом старая ведьма. - Работал-то да, большой мастер и знаток. А все ж черного в нем не больше, чем в свете солнца.

    -  Как же такое возможно? - засомневался коронный.

    -  А вот пошли покажу, - суетливо отозвалась Гретта. - Да не боись, милай, тут одна показуха и есть…

    В течение следующего полуквадранса старая плесень блестяще доказала, что не зря носит в Университете профессорскую мантию. Пусть силой она и намного уступала самому Valle, да не была в курсе его кое-каких последних и весьма тайных разработок, но уж опыта - а главное, чутья, у нее оказалось больше некуда.

    Под указующим, скрюченным старушечьим пальцем открылись все мелкие несуразности, и скрипучий голос ее пояснил многие тонкости. Valle только смотрел и диву давался. Да, он разобрался бы и сам, но повозиться пришлось бы куда дольше. И ведь действительно, не очень искушенному в чернокнижных делах взгляду показалось бы, что обряд проведен по всем правилам. Однако тут обнаружился недоведенный на строго отмеренное расстояние надрез в теле несчастного мальчишки, там вместо нужного корешка сожжен очень похожий, да не такой.

    Одним словом, перед благаговейно внимающими слушателями картина тонко задуманной и блестяще проведенной фальсификации предстала во всей своей красе. Каждой могущей высвободиться темной компоненте противостояла искусно завуалированная светлая. А если чему-то дать противовес было невозможно, то это нечто оказывалось легчайшим образом недоделано или нейтрализовано. Пару раз молодому чернокнижнику даже пришлось, сгорая от стыда, попросить Гретту остановиться - а самому лихорадочно рыться в поспешно извлеченных из магического кармана учебниках и конспектах. И лишь единожды он поправил старую ведьму, хотя бы отчасти спася свою репутацию.

    -  Мать у парнишки хоть и слабенькой, на уровне деревенской знахарки, но была ведьмой. Вот почему печень его злодей побоялся трогать.

    Бестрепетной рукой ведьма поковырялась в останках парнишки, кивнула. Посмотрела вбок, где в одной из вершин якобы черная свеча на самом деле оказалась отлитой из перемешанного с сажей горного воска. Старуха, с кряхтением разогнувшись, погрозила Valle сухой рукой и захихикала.

    -  Да, верно.