|
- Я приходский квартирьер. Ищу подходящее место для троих эвакуированных детей. - Ну, надеюсь, этот дом вы не назовете подходящим местом. Помилуйте! Я даже не могу присмотреть за овчаркой Билла, я и за собой-то не могу как следует присмотреть. Что мне делать с тремя детьми? - Это, я бы сказал, исключительные дети. - О, разумеется. У меня-то своих нет, слава тебе господи. Вчера ко мне заходила одна чудачка, некто миссис Харкнесс. Казалось бы, можно и пообождать с визитами до конца войны, как вы думаете? Так вот, она ужас что такое рассказывала о детях, которых к ней прислали. Им пришлось подкупить того человека, подкупить буквально, деньгами, лишь бы этих зверенышей от них забрали. - Это те самые дети. - Господи помилуй, с какой же стати вы выбрали меня? Ее большие глаза ослепляли его, как ослепляют кролика фары автомобиля. Это было восхитительное ощущение. - Видите ли, я, собственно, остановился на Преттимэн-Партриджах... Я даже не знаю вашего имени. - А я вашего. - Безил Сил. - Безил Сил? - В ее голосе вдруг прозвучала заинтересованность. - Вот чудно. - Почему чудно? - Так просто, я много слышала о вас в свое время. У вас не было подруги по имени Мэри Никольс? - Мэри Никольс? Была ли у него такая? Мэри Никольс... Мэри Никольс... - Она часто рассказывала о вас. Она была намного старше меня. Я обожала ее, мне тогда было шестнадцать. Вы познакомились с ней на пароходе по пути из Копенгагена. - Очень может быть. Я бывал в Копенгагене. Молодая женщина смотрела теперь на него с пристальным я не вполне лестным вниманием. - Так вы, значит, и есть тот самый Безил Сил. Вот уж никогда бы не подумала... Это было четыре года назад, дома у Мэри Никольс в Южном Кенсингтоне. У Мэри была небольшая гостиная окнами во двор, на первом этаже. В ней Мэри угощала подружек чаем. Туда она приходила много дней подряд, садилась перед газовым камином, ела пирожные с грецкими орехами от Фуллера и слушала подробный рассказ о Переживании Мэри. "Неужели ты больше не увидишься с ним?" - спрашивала она. "Нет, это было так прекрасно, так законченно". - После своего Переживания Мэри запоем читала романтиков. "Я не хочу это портить". - "Миленькая, мне кажется, он ни капельки тебя не стоит". - "Нет, он совсем не такой. Ты не думай, что он как те молодые люди, с которыми знакомишься на танцах..." Она тогда еще не ходила на танцы, и Мэри это знала. Рассказы Мэри о молодых людях, с которыми она знакомилась на танцах, были очень трогательны, но не в такой степени, как повествование о Безиле Силе. Это имя глубоко запало в девичью душу. А Безил, все еще стоя, перерывал свою память. |
