– Да, – продолжал призрак, возвратившись на прежнее место. – Думаю, что нам удастся обратить мнение руководителей в вашу пользу.

– Нам? – переспросил Кайл. Призрак слегка пожал плечами.

– Посмотрим. Так или иначе, прежде чем вновь вернуться к рассказу о Драгошани, я хочу сказать еще несколько слов о Гарри Кифе. Извините, что мне приходится таким образом перескакивать с предмета на предмет, но я хочу, чтобы у вас сложилась как можно более полная картина событий.

– Рассказывайте все, что сочтете нужным.

– Вы готовы?

– Да, – Кайл снова взял в руки карандаш. – Только вот...

– Что?

– Я хотел сказать, что меня очень интересует, откуда у вас эти сведения и какое отношение они к вам имеют.

– Ко мне? – брови “призрака” приподнялись. – Я думаю, что был бы разочарован, если бы вы не спросили меня об этом. Но все‑таки вы задали этот вопрос, и я вам отвечу: если все пойдет так, как я рассчитываю, то я, надеюсь, буду вашим шефом.

Дернувшись лицом, Кайл криво усмехнулся:

– Призрак?.. Мой будущий шеф?

– Я думал, мы уже объяснились по этому поводу, – ответил гость. – Я не призрак и никогда им не был. Хотя, признаю, что был очень близок к тому. Но к этому мы еще придем.

Кайл кивнул.

– Мы можем теперь продолжить? В ответ Кайл кивнул снова.

Глава 7

Гарри Киф унесся далеко‑далеко. Его мысли витали в облаках, которые подобно хлопьям ваты, плыли высоко в голубом летнем небе. Он лежал, закинув руки за голову, зажав в зубах кончик травинки. С того момента, когда они занялись любовью, он не произнес ни слова. На отмели, взметая белые брызги, кричали чайки, ныряя за рыбой, и легкий бриз, ласково шевелящий траву среди дюн, доносил с моря печальные птичьи крики.

Рука Бренды гладила его тело, ласкала, но она им уже не владела. Возможно, пройдет немного времени, и он" вновь захочет ее, но даже если и нет, это не имеет никакого значения. Она любила его таким, каким он был в этот момент – спокойным, тихим, полусонным, лишенным всяких странностей. Да, он и в самом деле был очень странным, но это являлось неотъемлемой частью его обаяния и одной из причин ее любви к нему. Иногда ей казалось, что и он тоже любит ее. Однако, когда речь идет о Гарри, сказать что‑то определенное трудно. Чаще всего Гарри было очень сложно понять.

– Гарри, о чем ты думаешь? – спросила она, слегка пощекотав его ребра.

– М‑м‑м? – травинка едва дернулась у него во рту. Она понимала, дело не в том, что он не обращает на нее внимания, – просто он сейчас где‑то очень далеко. Его не было здесь – он находился совсем в другом месте. Время от времени она пыталась хоть что‑нибудь узнать об этом месте, о тайном убежище Гарри, но он хранил молчание.

Она села, застегнула блузку и, одернув юбку, стряхнула песок со складок.

– Гарри, тебе следует подняться и привести себя в порядок. На берегу какие‑то люди. Если они пойдут в нашу сторону, то непременно увидят нас.

– М‑м‑м... – снова промычал он в ответ.

Она сделала все за него, затем наклонилась и поцеловала его в лоб. Подергав его за ухо, Бренда спросила:

– О чем ты думаешь? Где ты все время витаешь, Гарри?

– Тебе не следует это знать, – ответил он. – Это не слишком приятное место. Я к нему уже привык, но тебе оно вряд ли понравится.