Блестит кусок воды и стали,

А жаворонок без печали

Струится в небе голубом,

И, нисходя и воздетая,

Поет о милой выси мая,

О горле маленьком своем.

Но блеск внизу, и отблеск неба

В покое зреющего хлеба:

Там то же солнце, что вверху,

Там тот же край лазури пышной,

Там в бездне ложной, в бездне лишней,

В цветах, полыни и во мху

Лежат знакомые высоты

Голубизны и позолоты.

Он канет в синее стекло,

Там так же ярко и светло,

Там плен душе его навеки,

В плеснувшей сети тяжело

Опустит крылья он и веки…

Певучий, солнечный туман,

Спасибо за такой обман,

За миг один путей потери,

За в смерть распахнутые двери,

За то, что верх и низ слились,

За опрокинутую высь.

О, зеркало мое ночное!

Со звоном падаю в тебя.

И принимаю роковое,

Изнемогая и любя.

Когда отходят волны мира,

Когда летит из за Памира

По небу черный метеор,

Я гибну от любви и песен,

И так смешон, и так чудесен,

И так печален мой позор.

Тысячелетнее виденье,

Окончен мир, и ты, и я

Через неверное мгновенье

Окончимся, любовь моя.

Растаешь ты, а я впотьмах,

Еще тебя благословляя,

Со звоном высоты в ушах,

Полет последний ускоряя,

Паду – во весь летя опор,

Хрустя костьми, в мой сумрак низкий,

Как тот азийский метеор,

Как жаворонок тот российский,

Крича, разбрызгивая кровь,

Дробясь, цепляясь за земное…

Как в зеркало мое ночное,

Я падаю в тебя, любовь.

1933

1942–1962

Шекспиру

О гений Стратфордский, явись! Вернись

Туда, где Авон всё влачит туманы,

Где прежнего величья мужи полны,

И строгости, и мудрости седой,

И где не ждут тебя, как и не ждали

В шестнадцатом столетье. В мир шагни

В брабантских кружевах, в камзоле старом,

В ботфортах, стоптанных на всех подмостках,

Ты некогда был королей любимцем,

Шутом и богом дикарей вельможных.

Три ведьмы шепчут, шепчут и прядут.

Тобой рожденные, тебя вернуть

Пытаются в тот грозный час, когда

Бирманский лес идет на Донзинан,

И зыблются Полесские болота,

И радуга над Волгою повисла,

И где то между Ильменем и Доном

Владыка мира смотрит в очи року.

Они легли, миллионы, легионы,

С костьми еще татарскими мешаясь,

С литовскими, французскими костьми,

Там, где когда то – Куликово поле,

Полтавская широкая равнина,

Там, где когда то над Невой в Европу

Сверкнул очами первый император.

Они легли и более не встанут.

Им сладко спать в объятьях половецких,

Им хорошо с полками Гедимина,

Со старой гвардией Наполеона,

Над ними зашумит – о скоро, скоро,

Российский хлеб…

Но тот, кто век потряс,

Тот без тебя окончить жизнь не может.

О гений Стратфордский, сойди к нему,

Введи его в твой сонм судеб ужасных

И научи последнему призванью!

Три ведьмы шепчут, шепчут и прядут.

Нить так тонка, а шепот так невнятен:

То Курский лес шумит вокруг тирана

И гнет дубы, а пряжа все бежит.

Не спится ночью во дворце ампирном,

Построенном еще при Александре,

Здесь варвар жил в усах и орденах,

Здесь в восемнадцатом году пытали,

А в тридцать первом строили больницу.