Лешка вздохнул, ничего не ответил.

А Зденек все бегал, как бы спасаясь от погони, быстрый, стремительный, веселый. И мы смотрели на него, не могли отвести глаз.

3

Пятого сентября у нас была контрольная по математике. На перемене после контрольной, когда мы все стояли во дворе и обсуждали задачи, Зденек сказал Роберту:

– По моему, все будет в порядке.

Роберт кивнул.

Домой мы шли все вместе, и Зденек сказал:

– Слушай, Роб, покажи нам свои марки, те, что показывал Кате.

– Хорошо, – ответил Роберт. – Только не сегодня, лучше завтра.

– Почему не сегодня? – спросил Зденек.

Он был все таки удивительно дотошный, до всего ему было дело.

– Сегодня ко мне мама приедет, – ответил Роберт.

Вечером мы с Валей отправились в писчебумажный магазин покупать перья – самые наши любимые, 86 й номер.

Доро́гой Валя сказала мне:

– Дай честное пионерское, что никому не скажешь!

– Я не ты, – ответила я, – уж если я дам, то это не будет нчестное слово.

Розовые щеки Вали стали малиновыми.

– Будет тебе, в самом деле…

– Хорошо, пусть будет «будет».

– Так как, даешь честное пионерское?

– Даю.

Она приблизила губы к моему уху:

– Зденек попросил Роберта дать ему списать задачи по математике.

– Врешь! – не поверила я.

– Честное пионерское! – Валя с жаром поцеловала свой галстук. – Сама слышала, как он перед письменной подошел к нему и сказал: «Слабо́ дать мне списать задачи», а Роберт сказал: «Нисколько не слабо́».

– И дал?

– Дал. Он ему шпаргалку написал и сунул, и никто не видел. Одна я.

– Так Зденек вроде раньше всегда сам решал все письменные, – сказала я.

Валя оглянулась, нет ли кого позади.

– Это я решала. Он у меня раньше просил, а теперь у Роберта.

– Почему?

Она с сокрушенным видом пожала плечами.

– Не знаю. Может, стесняется.

Нет, Зденек был далеко не из стеснительных. Скорее всего, он хотел проверить Роберта, даст ли ему Роберт списать или нет.

Конечно, он был уверен – Роберт не откажет. Он не умел отказывать.

Но я ничего не сказала Вале. Все равно, что бы я ни сказала о Зденеке плохого, она бы ничему не поверила.

В магазине мы долго перебирали различные перья, хотя с самого начала решили взять 86 й номер. Потом разглядывали записные книжки. Одна мне понравилась особенно – в голубой клеенчатой обложке с золотой свинкой в уголке.

– Такая же книжка есть у Зденека! – радостно сказала Валя.

Мы шли с Валей домой, и она то и дело говорила о Зденеке, о том, что он сказал, что сделал. И, когда я начинала говорить о чем либо, не имеющем отношения к Зденеку, лицо ее скучнело и сразу же становилось безразличным.

Мы простились с Валей на Калужской площади, и я пошла домой. Возле трамвайной остановки мне встретился Роберт. Он шел рядом с невысокой, довольно полной женщиной, одетой в светлое пальто, с газовым шарфом, накинутым на голову. У женщины было красивое лицо, белокурые волосы, темные густые брови. Она была немного схожа с Робертом, и я сразу догадалась, что это, должно быть, и есть его мать.

Я подходила к дому, когда Роберт догнал меня.

– Пойде́м к нам, – предложил он.

– Пойдем, – согласилась я.

В палисаднике у них, как всегда, было тихо. Пряно пахли цветы табака, и возле самого забора зеленели широкие шершавые лопухи.

– Хорошо у вас, – сказала я.

Мы сели на скамейку возле акации.

– Это моя мама сейчас приезжала.