— Буду с нетерпением ждать.

Почтительно откланявшись, магистр скрылся в воротах, где уже давно исчез весь обоз. Следом за Германом вошли и дружинники, ни на секунду не упускавшие его из виду.

— Моркатова стужь! — Креона, обернувшись ко мне, едва не взвыла, — Малуш, что я тебе такого сделала⁈

— Родилась красивой, — усмехнулся я, кивая в сторону малого храма, — Ну что ж, идём. К старому знакомому.

Креона заметно удивилась, но последовала за мной.

Глава 34

Когда я подошёл к дверям мрачного храма, то поймал на себе несколько взглядов. Обернувшись, обежал площадь глазами… Некоторые горожане смотрели, но в них я не ощущал ничего враждебного, скорее просто любопытство.

Двойные двери были выше меня в два раза, и когда я толкнул их, открылись удивительно тихо. Странно для закрытого храма, богов которого давно не чтят.

Внутри было мрачно, лишь мягко светились лампадки в руках статуй у стен. Кого изображали статуи, я понять не мог — какие-то мужчины и женщины.

— Северные боги, — тихо сказала Креона, стоя за моей спиной. Сложив ладони у лица, она поочерёдно кивнула каждой статуи.

Прищурившись, я окинул взглядом вытесанные из камня лица.

— Так много? Я думал, их всего двое…

— Их было много, — ответила чародейка, — Но во время войны с Южными Богами почти все погибли. Хморок ушёл сам, осталась одна Морката.

— Почему Яриус её не убил?

— По нашей вере, потому что между Моркатой и Южными было заключено перемирие.

В дальнем конце зала, к которому мы двигались, возвышалась самая большая статуя на отдельном постаменте — воин в шлеме сидел на коленях, широко расставив ноги и положив ладони на бёдра. Опустив голову, он смотрел на каменный топор, лежащий перед ним.

Лезвие топора было расколото, он будто только-только упал на пол, и осколки разлетелись в стороны. Скульптор каким-то образом изобразил осколки так, что они застыли единым облаком. На каждом осколке стояли лампадки, бросая отсветы на лицо статуи, закрытое шлемом, и вся картина выглядела довольно завораживающе.

Перед статуей к нам спиной стоял человек, одетый в тёмный балахон с капюшоном. Мы подошли, гораздо ближе рассматривая композицию с осколками. Скульптор явно был каким-то сильным магом, либо воздуха, либо земли — кусочки лезвия топора неподвижно висели в воздухе и, судя по всему, делали это уже давно.

Человек двинул руками, снимая капюшон, и я успел рассмотреть, что у него нет одного мизинца. Затем разглядел и лицо старика.

Короткая причёска, седая бородка, и повязка на глазу. Лицо Тёмного казалось осунувшимся, явно болезненным, это было хорошо видно даже в неровном свете свечей.

— Сколько вер, столько и мнений, почему Яриус не убил Моркату, — вдруг сказал Тёмный, не отрывая глаз от статуи, — А ведь он пытался.

— Интересно, — усмехнулся я, подняв руку и материализуя в ней Губитель Древа.

— Все пали. Хморок, бог мрака и смерти, единственный, кого страшился Яриус, ушёл. Осталась одна Морката…

Я подошёл к постаменту с осколками, протянул руку и положил топор рядом со своим каменным изваянием. Ничего не изменилось, кроме ощущения в собственной душе — Хмороку внутри меня был важен символизм.

Вот, всего один шаг, и скоро он вернётся…

— Так почему же южные боги, почуявшие вкус победы, остановились? — вдруг спросил старик у меня.

— Потому что равновесие неподвластно Яриусу, — задумчиво сказал я.

— Да, — кивнул старик, — Прийдя на север, Яриус почуял, что Морката теперь может стереть его одним пальцем… Сила всех северных богов сосредоточилась в ней.