Насколько я могу судить, характерные для военных неврозов специфические проблемы связаны с двумя основными группами душевных процессов, а именно с уже упомянутым выше приспособлением к войне и страхом. Последний нельзя рассматривать как подвид первого, поскольку здесь отсутствует наиболее типичный момент — трансформация оценочного суждения. Моральная оценка страха и возникающих из него конфликтов остается на войне той же, что и в мирное время. В обоих случаях считается моральным недостатком проявлять страх или находиться под его влиянием, особенно когда речь идет о выполнении долга. Солдат, который хочет спастись от огня орудий, находится в том же моральном положении, что и человек в мирное время, не желающий рисковать своей жизнью ради спасения тонущего ребенка. Конфликт, в котором оказывается солдат, даже меньший. Его весьма понятное стремление встретило бы в широких кругах глубокое понимание и навлекло бы на него меньше позора, чем на последнего упомянутого человека. Таким образом, представляется, что проблема страха, которая, как принято считать, играет главную роль в формировании военных неврозов, не имеет ничего общего с обсуждавшейся выше приспособляемостью к войне.

Однако перед тем, как перейти к обсуждению проблемы страха, мне кажется полезным осветить ситуацию и выяснить, в какой степени нам до сих пор удавалось привести явления военных неврозов в соответствие с психоаналитической теорией. Данная теория неврозов весьма обширна и касается проблем бессознательных механизмов, различий между диспозициями, характерных механизмов различных неврозов и многого другого. Я попытаюсь обобщить ее основные положения в простой форме.

1. В своей теории неврозов Фрейд формулирует основное положение, согласно которому симптомы возникают по воле больного. Эта истина, давно предугаданная врачами и неспециалистами и лежащая в основе широко распространенного в последнее время подозрения в симуляции, не нуждалась бы в дальнейшем объяснении, если бы мы имели здесь дело с волей в обычном смысле сознательного, желаемого намерения. Но речь идет не обо всем желаемом, а лишь о его части, причем именно о той, о которой самому пациенту ничего не известно. Таким образом, неврозы не являются, как утверждает французская школа психиатрии, болезнями и несчастьями, которые могут постигнуть человека, а есть явления, которые развивает душевная жизнь из каких-то тенденций и для определенных целей. Фрейд различает три действующих таким образом типа мотивов: один важный и два второстепенных. Важным и абсолютно необходимым мотивом является бессознательное желание получения удовольствия от воображаемого удовлетворения вытесненных и расщепленных импульсов, то есть мотив, принадлежащий отпавшей вместе с «я»-идеалом части душевной жизни. Второй мотив стремится к достижению какой-то цели во внешнем мире, например к принуждению равнодушного супруга к сочувствию, что легче осуществить с помощью невроза, чем каким-то иным способом. Третий мотив служит тем же целям, но использует скорее уже существующий невроз, чем ведет к образованию нового. Последние два мотива обычно, но не всегда бессознательны; точнее сказать, они относятся к предсознанию, то есть возникают из плохо вытесненных наклонностей и, следовательно, легко обнаруживаются. Фрейд называет их первичными и вторичными выгодами от болезни. При нынешних обстоятельствах мне кажется, что это положение о волевом происхождении симптомов в общих чертах уже признано современными психиатрами; основные мотивы ясны и достаточно понятны и в случае военных неврозов: они состоят в желании создания достаточной мотивации для бегства от ужасов войны.

2. Второе основное положение психоанализа состоит в том, что каждый невротический симптом является продуктом не полностью разрешенного внутрипсихического конфликта и представляет собой компромиссное образование между двумя борющимися друг с другом силами. Думаю, с этим утверждением согласятся и исследователи военных неврозов.