II

 Начнем ab ovo[7] : мой Езерский

 Происходил от тех вождей,

 Чей дух воинственный и зверский

 Был древле ужасом морей.

 Одульф, его начальник рода,

 Вельми бе грозен воевода,

 Гласит Софийский хронограф.

 При Ольге сын его Варлаф

 Приял крещенье в Цареграде

 С рукою греческой княжны;

 От них два сына рождены:

 Якуб и Дорофей. В засаде

 Убит Якуб; а Дорофей

 Родил двенадцать сыновей.

 III

 Ондрей, по прозвищу Езерский,

 Родил Ивана да Илью.

 Он в лавре схимился Печерской.

 Отсель фамилию свою

 Ведут Езерские. При Калке

 Один из них был схвачен в свалке,

 А там раздавлен, как комар,

 Задами тяжкими татар;

 Зато со славой, хоть с уроном,

 Другой Езерский, Елизар,

 Упился кровию татар

 Между Непрядвою и Доном,

 Ударя с тыла в кучу их

 С дружиной суздальцев своих.

 IV

 В века старинной нашей славы,

 Как и в худые времена,

 Крамол и смуты в дни кровавы,

 Блестят Езерских имена.

 Они и в войске и в совете,

 На воеводстве и в ответе

 Служили князям и царям.

 Из них Езерский Варлаам

 Гордыней славился боярской:

 За спор то с тем он, то с другим

 С большим бесчестьем выводим

 Бывал из-за трапезы царской,

 Но снова шел под страшный гнев,

 И умер, Сицких пересев.

 V

 Когда ж от Думы величавой

 Приял Романов свой венец,

 Когда под мирною державой

 Русь отдохнула наконец,

 А наши вороги смирились,

 Тогда Езерские явились

 В великой силе при дворе.

 При императоре Петре…

 Но извините: статься может,

 Читатель, я вам досадил:

 Наш век вас верно просветил,

 Вас спесь дворянская не гложет,

 И нужды нет вам никакой

 До вашей книги родовой…

 VI

 Кто б ни был ваш родоначальник,

 Мстислав Удалый, иль Ермак,

 Или Митюшка целовальник,

 Вам все равно — конечно так,

 Вы презираете отцами,

 Их древней славою, правами

 Великодушно и умно,

 Вы отреклись от них давно,

 Прямого просвещенья ради,

 Гордясь, как общей пользы друг,

 Ценою собственных заслуг,

 Звездой двоюродного дяди,

 Иль приглашением на бал

 Туда, где дед ваш не бывал.

 VII

 Я сам — хоть в книжках и словесно

 Собратья надо мной трунят —

 Я мещанин, как вам известно,

 И в этом смысле демократ.

 Но каюсь: новый Ходаковский[8] .

 Люблю от бабушки московской

 Я слушать толки о родне,

 Об отдаленной старине.

 Могучих предков правнук бедный,

 Люблю встречать их имена

 В двух-трех строках Карамзина.

 От этой слабости безвредной,

 Как ни старался, — видит бог, —

 Отвыкнуть я никак не мог.

 VIII

 Мне жаль, что сих родов боярских

 Бледнеет блеск и никнет дух.