Погляди, кто в багряном бредет полусне, с узелком на спине,

 в пентаграмме, что ласточка режет из жести заката

 в кучерявых небесных заплатах.

 До Одессы в морях, до Сычавки в прогретой степи

 прячут лица цикады и звезды ныряют в криницы.

 Коростель пробегает с заведомым криком «не спи»,

 ибо редкая птица идущего не убоится.

 Мы и сами бесследно пройдем тот мосток над рекой,

 потерявшись в закате, войдем в тот вечерний покой,

 где уже ничего не случится.

 Розовеет над хатою облачко дыма,

 журавель у криницы не так-то кричит и скрипит,

 спит дитя в колыбели, за деревом облако спит,

 и корова в хлеву предчувствием страшным томима.

 И в кринице вода уловила шальную звезду,

 и мгновение это у вечности на поводу

 будет длиться и длится,

 и все-таки не повторится.

 Из У.Блейка

 кто может спать когда

 рожденные в глухие

 борзые поезда

 несутся выгнув выи

 на черный переезд

 слетаясь отовсюду

 о Роза вот те крест

 тебя я не забуду

 недаром ничего

 на сквозняке вселенной

 пылает торжество

 красы твоей растленной

 какой маньяк ласкал

 и плакал исступленно

 твой пурпурный оскал

 сияющего лона

 улыбчивый урод

 любитель долгих гласных

 он пролагает ход

 во тьме червеобразной

 а вдаль летит фонарь

 уже задетый мраком

 и черный календарь

 цветет багровым маком

 навылет через брест

 простреливая спину

 о Роза вот те крест

 тебя я не покину

 о том что поутру

 не ляжет на бумагу

 ни савлу ни петру

 ни греку, ни варягу

 о Роза ты жива

 клянуся бывшей честью

 пока трава слова

 дымятся в перекрестье

 пока грозит закат

 над угольною пылью

 никто не виноват

 как сказка стала былью

 СТАНСЫ

 1.

 Он позабыл семью и школу,

 забыл о славе и мундире,

 когда, потупив очи долу,

 она бесчинствует в надире.

 Когда бы сжалилась кретинка,

 когда б она не устояла,

 какая б дивная тропинка

 меж сфер небесных просияла!

 2.

 Покуда куролесит пекарь,

 покуда стрелочник гуляет,

 в пузатой баночке аптекарь

 навеску соли растворяет.

 Какие грустные науки

 написаны о человеке,

 и ясень за окном аптеки

 стоит, протягивая руки.

 3.

 Поэзия всегда убога —

 лежит себе, изнемогает…

 И даже не выходит боком

 тому, кто ей пренебрегает…

 Но нет! Она парит в просторе,

 равно своим дыханьем грея

 тех, кто поет в церковном хоре,

 и кто болтается на рее.

 4.

 И стая ангелов печальных

 летит сквозь понт континентальный,

 предпочитая горним сводам

 пространство, пахнущее йодом.