|
— А что бы ты сделал, если бы он не отступил? — поинтересовался Стью. — Что, если бы он сказал, что хочет прыгнуть? — Я бы сказал: «отлично» — и непременно воткнул бы его в этот парашют. Да я был готов поднять его в воздух и вышвырнуть за борт. Какое-то время люди сидели в своих машинах и наблюдали, не желая двинуться с места, пока к ним не подошел Стью. — Смелее, отправьтесь полетать! — сказал он в одно из окошек. — Райо, вид с воздуха! Фигура внутри покачала головой. — Лучше я посмотрю на это с земли. Если это типичные нынешние развлекательные полеты, подумал я, то мы пропали; добрые старые дни действительно ушли в прошлое. Наконец, примерно в половине шестого, подъехал бесстрашный пожилой фермер. — У меня хозяйство в двух милях отсюда. Прокатите меня туда, я взгляну на него с высоты. — Непременно, — ответил я. — Во что это мне обойдется? — Три доллара наличными, в американских деньгах. — Тогда, чего мы еще ждем, молодой человек? Ему было никак не меньше семидесяти, но он буквально прожил этот полет. С развевающимися на ветру белыми, как снег, волосами он показывал сначала куда лететь, потом где снизиться над домом и амбаром. Ферма была такой же аккуратной и хорошенькой, как на рекламном плакате для путешественников по Висконсину: яркая зеленая трава, ослепительно-белый дом, ярко-красный амбар, ярко-желтое сено на сеновале. Мы сделали два круга, заставив выбежать на траву какую-то женщину, машущую рукой. Он отчаянно замахал ей в ответ и продолжал это делать, пока мы летели обратно. — Полет был хорош, молодой человек, — сказал он, когда Стью помог ему выбраться из кабины. — Лучше потратить эти три доллара я бы не мог. В первый раз я побывал в воздухе на такой вот машине. Вы теперь заставили меня пожалеть, что я не сделал этого намного раньше. Этот полет дал хорошее начало нашему дню, и после него и до самого заката я не покидал кабины, оставаясь на земле ровно столько, сколько надо было, чтобы посадить новых пассажиров. Стью быстро постиг кое-какие секреты психологии пассажиров и начал их спрашивать: «Как вам это понравилось», когда те выходили из кабины. Их явное удовольствие и безумный энтузиазм убеждали сомневающихся рискнуть и отправиться в полет. Несколько пассажиров подходили после полета к моей кабине и спрашивали, где они могут научиться летать, и сколько могло бы стоить обучение. Правы были Эл и Лорен, считая, что мы могли кое-что сделать для летного дела в Райо. Еще один самолет, припаркованный у посадочной полосы, увеличил бы частоту полетов на 25 процентов, три самолета удвоили бы эту цифру. Но таковы уж бродячие пилоты — в один день прилетают и улетают, и мы так никогда и не узнали, что происходило в Райо после нашего отлета. Солнце садилось всё ниже. Мы с Полом ради забавы взлетели еще раз, чтобы полетать строем, и видели, как внизу, на темных улицах, понемногу загораются огоньки. Когда мы сели, подруливать пришлось в почти полной темноте, и мы чувствовали себя так, словно работали гораздо дольше, чем полдня. Мы зачехлили самолеты, уплатили по счету за горючее, и в тот самый момент, когда мы все уже упаковались в спальные мешки, а Стью выбрался по просьбе старших товарищей из своего мешка, чтобы выключить свет, я заметил глаза-бусинки, следящие за мной из-под ящика с инструментами у двери. — Эй, братцы, — сказал я. — У нас тут мышка. — Где ты видишь мышь? — спросил Пол. — Ящик с инструментами. Под ним. — Убей ее. |
