Прежде, чем изумленный Ззераку успел сдвинуться с места, Даргонакс ринулся на него, впился в крылья дракона пустоты когтями, налившимися, заблестевшими угольной чернотой. Невзирая на то, что Ззераку оставался бесплотным, сумеречный дракон сумел удержать его без труда. Как ни пытался дракон пустоты вырваться из его беспощадных когтей, его чудовищный враг хватки не ослаблял.

– Ты столько раз кормил меня, – с издевкой протянул Даргонакс, – так угости и еще разок, на прощание!

Сумеречный дракон отвел голову назад. Ззераку завизжал, его тело подернулось рябью, точно нереальное, всколыхнулось, будто начиная обращаться в туман.

– Нет! – вскрикнула Ириди: она ведь была так близка к спасению Ззераку. – Нет! Пожалуйста!

Ззераку чувствовал: он ускользает за грань. Он был обречен. Хотелось лишь одного – чтобы вместе с ним не погибла храбрая маленькая дренейка. Как же она благородна! Как мужественна и верна! Будь проклят он, еще недавно глубоко презиравший не только ее, но и всех, кто невелик ростом! Несмотря на ничтожную величину, несмотря на нежное, уязвимое тело, они куда восхитительнее него!

Но, как ни старался он, как ни настаивал, рвать связь Ириди отказывалась. В решимости помочь ему она была так же тверда, как и Ззераку – в решимости спасти ее.

Что ж, если так, ему оставалось только одно. В последний раз издав вызывающий рев, дракон пустоты принялся развеивать чары, позволявшие когтям Пожирателя удержать его в бесплотном облике.

Атаковав, Ззераку почувствовал: его мощь нашла в Даргонаксе отклик. Пожиратель в свой черед завизжал… но почти сразу же снова собрался с силами.

– Нет уж, – осклабился темный зверь. – Нет уж, не выйдет…

Щупальца его магии оплели самое существо Ззераку, принялись буквально рвать его на куски… и он больше ничем не мог ни помешать этому, ни помочь дренейке. Как ни старался дракон пустоты сохранить целостность, все было напрасно. Жизнь ускользала. Поглощая врага, сумеречный дракон разросся до ужасающей величины. Разум Ззераку дробился на части. Почти утративший облик дракона пустоты, он сделался похож на какую-то гротескную, чудовищную кляксу. Последняя внятная мысль, с трудом порожденная им, была обращена к дренейке.

Прости! Прости, друг…

Целиком поглотив сущность Ззераку, Даргонакс вобрал в себя и мощь посоха, и силы Ириди.

Дренейка вздрогнула. Устоять – хотя бы на коленях – она уже не могла. Застонав, Ириди рухнула на землю. На сей раз посох, выпавший из ее рук, не исчез – всего лишь глухо загремел о камни и замер у ее ног.

Свет большого кристалла померк, навершие посоха превратилось в простой тусклый камень.

«Я проиграла, – поняла жрица. – Столько стараний… и я подвела тебя, храбрый Ззераку… друг…»

С великим трудом подняла она голову, вопреки очевидному надеясь, что Ззераку еще сможет взять верх…

Но нет, дракон пустоты со стоном рассеялся, обернулся клубящимся облаком энергии, и Даргонакс одним вдохом вобрал его в себя.

Издав торжествующий рев, сумеречный дракон еще прибавил в величине.

Это ужасное зрелище подкосило Ириди сильнее всех ее собственных мук. Корчась от боли, жрица бессильно уронила голову… и потеряла сознание.

Унесшая Ронина с Верисой из недр горы сфера поравнялась с землей возле дворфов и открылась. Едва оба выступили наружу, огромный шар бесследно исчез.

Навстречу им бросилась Гренда.

– Вериса! Волшебник! Хвала богам! А остальные?

Ронин покачал головой.

– Хоть сколь-нибудь точно ничего не могу сказать ни о ком… кроме Ириди и Рома.