В глазах дворфской воительницы отразился страх.

– Ром? Хочешь сказать, он…

– Пал в битве и уволок с собой какого-то драконида.

– Раска, по всей вероятности, – уточнила Вериса.

– Он… мы будем чтить его вечно, – с трудом сдерживая чувства, откликнулась зарумянившаяся Гренда. – А что же с дренейкой? – спросила она, явно стараясь отвлечься от мрачных мыслей.

– Должна быть где-то неподалеку…

Отсветы пламени, полыхавшие над Грим Батолом, позволяли видеть довольно далеко, пусть даже время от времени угасали.

В этот миг рев с неба заставил всех поднять взгляды. Над землей, словно некое адское божество, парил Даргонакс. В зареве извержения один вид его внушал ужас.

– Что случилось с драконом пустоты? – спросил волшебник.

– Из Грим Батола вырвалась на волю какая-то жуткая черная сила, укрепившая мощь этой зверюги. А бледно-голубой луч, коснувшийся Ззераку, тоже на время придал ему сил, но этого оказалось мало…

– Бледно-голу… Ириди! Наверняка это она пыталась ему чем-то помочь! Надеюсь, все это ее не…

Но прежде, чем Ронин успел сказать что-либо еще, Даргонакс взглянул вниз, на крохотные фигурки, и захохотал.

– Приглядитесь как следует к убогим окрестным землям да насладитесь этой картиной сполна, мои маленькие лакомые кусочки… ибо это – последнее, что вы увидите в жизни…

Волшебник досадливо крякнул.

– И почему они всякий раз изрекают нечто подобное?

С этими словами он шагнул вперед, заслоняя собою Верису и Гренду.

– Вы все разбегайтесь в стороны! Возможно, мне удастся задержать его настолько, чтобы остальные…

– Я без тебя никуда не побегу! – заявила эльфийка.

– И ни один дворф больше не побежит от какой-то ящерицы-переростка! – вскричала Гренда.

Ее клич породил бурю согласных возгласов со стороны воинов, столпившихся рядом.

Времени на споры у Ронина не оставалось: Даргонакс уже несся вниз. В надежде сообразить, что тут можно поделать, волшебник принялся лихорадочно вспоминать все, что знал о драконах. К этой минуте он успел порядком устать, да и в лучшей форме вряд ли сумел бы отразить атаку такого громадного зверя.

Вряд ли… но все-таки нанес удар.

Вокруг Даргонакса возникли белые путы, на вид – похожие на те, что удерживали в неволе Ззераку, но сплетенные куда затейливее.

Пряди магии охватили сумеречного дракона, стягивая распростертые вширь насколько хватало глаз крылья. Взревев от ярости, Даргонакс камнем рухнул вниз.

Но вдруг его тело сделалось полупрозрачным, и волшебные путы Ронина продолжили падение без него, сами по себе.

Даргонакс замерцал, снова обрел осязаемость, встряхнул головой и как ни в чем не бывало понесся к крохотным фигуркам, сгрудившимся на земле.

«Мы обречены, – понял Ронин. – Все мы вот-вот погибнем, а у меня нет сил даже отправить Верису в безопасное место…»

Даргонакс разинул необъятную пасть.

Встрепенуться Кориалстраза заставила острая боль – острая боль в знакомом месте.

Подняв голову, красный дракон уставился на то место, куда был ранен черным кристаллом. Нет, кристалл тут был ни при чем: боль причиняло нечто, сокрытое кристаллом, как вещью более очевидной.

И вот сейчас, здесь, в Грим Батоле, вдали от всего остального, Кориалстраз наконец-то почувствовал, наконец-то сумел понять, что это.

«Когда ж ты оставишь меня в покое, детище Нелтариона?!»

Вся ярость алого исполина сосредоточилась на месте раны. Тело пронзила новая боль, но Кориалстраз не сдавался.