Но что ей оставалось делать? Лорд Стокли угрожает, что опубликует письма, если принц откажется выполнить его оскорбительное требование, а его высочество ясно дал ей понять, что угрожает папе, если они будут опубликованы.

– Не хотите ли отведать этого, леди Хавершем? Кристабель вздрогнула, услышав голос Берна, сидящего рядом. Взглянув на тяжелое серебряное блюдо, которое он без видимого усилия держал на одной руке, она облегченно вздохнула: этот деликатес был ей знаком.

– Ах да, я обожаю устрицы.

Огонек, блеснувший в глазах Берна, заставил Кристабель насторожиться.

– Вот как? – Он положил три раковины ей на тарелку. – А как насчет плодов граната и шпанской мушки?

– А что такое шпанская мушка? – поинтересовалась Кристабель и обнаружила, что две другие леди густо покраснели, а их мужья нахмурились.

– Перестань дразнить бедняжку, Берн, – сердито проговорил лорд Дрейкер. – Разве ты не видишь, что она понятия не имеет, о чем ты говоришь?

Кристабель сразу же вся ощетинилась. Может, ей и не совсем понятно, почему голос мистера Берна вдруг стал таким низким и вкрадчивым, но она же не полная идиотка.

– Я знаю, что это что то неприличное. – Маркиза бросила на Берна уничтожающий взгляд. – А он, похоже, думает, что женщины находят испорченность привлекательной.

– Некоторые действительно находят, – усмехнулся Гэвин.

– Только бесстыдницы, с которыми вы якшаетесь. Услышав испуганный вздох с другого конца стола, Кристабель обернулась к хозяйке и поспешно добавила:

– Присутствующие, конечно, исключаются.

– О, не беспокойтесь, – со смехом проговорила леди Айверсли. – Мы придерживаемся такого же мнения о подружках Берна.

– Видишь, Дрейкер, – откликнулся Гэвин, – леди Хавершем совершенно не нуждается в твоей защите. Она прекрасно может постоять за себя.

– Об этом мы уже наслышаны, – вставила леди Дрейкер. – Держала тебя под дулом ружья, так ведь?

От смущения Кристабель захотелось спрятаться под стол. Конечно, папа и его армейские приятели сочли историю о ее столкновении с мистером Берном очень забавной, но светское общество за этим столом, несомненно, будет до крайности шокировано.

Но как ни странно, шокированным оказался только мистер Берн.

– Ты рассказал обо всем Регине? – спросил он у Дрейка со свирепым видом.

Тот, накладывая себе на тарелку порцию жареного фазана, слегка пожал плечами:

– Ну как я мог удержаться? Не каждый же день в тебя стреляют женщины.

– И не сомневаюсь, что ты это заслужил, – добавила с улыбкой Регина.

– Еще как заслужил! – поддержала ее Кристабель.

– Разумеется, – сердито заметил Берн, – ведь я, как последний дурак, приехал, чтобы получить свой долг, после того как ваш муж дал своему банкиру указание не платить по его векселям. Какая непростительная глупость с моей стороны!

Сарказм, а главное – ложь Гэвина привели Кристабель в ярость.

– Филипп сказал, что вы сначала пообещали ему кредит, а потом отказались от своего слова.

– Хавершем солгал.

– Он никогда бы не позволил себе такой низости!

– Вот как? Тогда почему же вы оказались здесь?

Потому что маркиз Хавершем пошел на кражу, чтобы расплатиться с карточным долгом.

Да, конечно, Берн прав: только после смерти своего мужа Кристабель поняла, что ничего не знала о нем.

– Жаль, что я вас тогда не застрелила, – пробормотала она себе под нос.

– А вы действительно в него выстрелили? – Глаза леди Айверсли горели от любопытства.

– Она проделала одну дырку в кабриолете, а вторую – в моей шляпе, – пояснил Берн.