– Все верно, – согласно кивнула Кристабель. – Поэтому его высочеству так важно вернуть эти письма. Если они будут опубликованы, ему придется расстаться с надеждой стать королем.

– Бог мой, – Берн не скрывал своего торжества, – я то надеялся просто получить возможность заставить его признать правду, но все гораздо лучше! Я могу вообще избавить страну от этой дряни!

Кристабель вдруг побледнела как полотно.

– Гэвин, выслушай меня. Я не могу винить тебя за то, что ты так его ненавидишь, но ведь даже ты должен понимать, что эти письма нельзя публиковать ни в коем случае. Ты должен думать не только о себе и своей мести.

– С какой стати? – гневно спросил Гэвин. – Эта свинья никогда не думал ни о ком, кроме себя. Англии будет лучше без него. Он – как разросшаяся злокачественная опухоль, разъедающая всю страну. Множество людей будут благодарны мне за то, что я избавил их от такого короля.

– А другие, такие как тори, сделают из него героя. И Англия погрузится в хаос на многие годы. На годы, Гэвин! Спор о наследнике престола после Карла II затянулся на пятьдесят лет и закончился славной революцией. Не говоря уже о восстании якобитов, которое было всего шестьдесят лет назад. Как ты думаешь, почему миссис Фицгерберт согласилась расстаться со своим сыном? Потому что не хотела, чтобы он оказался в центре такого урагана. Потому что слишком его любила и не желала для него подобного бремени.

– Нет, она сделала это, потому что ее заставил Принни. А она позволила этой свинье обвести себя вокруг пальца. – Черта с два Гэвин даст кому либо сравнить поступок Марии Фицгерберт с жертвой, которую принесла его мать. – А Принни опять все сошло с рук. Неужели ты не понимаешь? Это же возможность избавить Англию от него. Заставить его заплатить за…

– …зато, что он сделал с тобой и твоей матерью. – – Глаза Кристабель наполнились слезами. – Гэвин, это же только месть! Неужели ты захочешь, чтобы твоя личная месть расколола всю страну надвое?

– Ты ошибаешься. На троне просто окажется брат Принни Фредерик, вот и все.

– Даже если все так и будет, а я в этом совсем не уверена, ты понимаешь, что случится с тобой, если ты пойдешь против принца Уэльского? Все будут знать, что ты тот человек, который навлек позор на царствующий дом ради своих целей…

– Мне наплевать на это. Обо мне говорили вещи и похуже.

– Да, но сейчас ты достиг успеха и положения. Твоя мать так гордится тобой. Что будет с ней, когда все начнут поливать тебя грязью?

Берн ненадолго задумался.

– Она поймет, – процедил он наконец. – Она поддержит меня.

– Ты так думаешь? А все те гадкие вещи, которые говорили о ней раньше, – они все станут во сто крат гаже. И газетчики непременно ее разыщут.

– Зато она наконец дождется справедливости.

– А я? А мой отец? – выкрикнула Кристабель в отчаянии.

– О чем ты? – спросил Берн, непонимающе глядя на нее.

– Я уже говорила тебе: если письма будут опубликованы, папа потеряет и должность, и пенсию. А если его арестуют за предательство…

– Они не арестуют его, черт побери! Даже виги, которые терпеть не могут Принни, не решатся упрекнуть героя войны за верность короне.

– Вмешательство в порядок престолонаследия – это государственное преступление, которое карается виселицей. – Спазм в горле мешал Кристабель говорить. –Думаешь, Принни решит пощадить его? Думаешь, ему не удастся доказать виновность отца? Может, принц и лишится возможности когда нибудь стать королем, но он все равно останется принцем. В свое время он приказал отцу сжечь эти письма, но папа не подчинился. И его высочество не упустит случая наказать его так или иначе.