Стокли вскочил со стула с выражением холодной ярости на лице:

– Вы не осмелитесь. Стоит вам хотя бы намекнуть на то, что такой ребенок существует, и на вас набросится вся свора газетчиков. Они перетрясут всю жизнь генерала Лайона и его дочери. Они все равно докопаются до правды, и поэтому принц никогда не позволит так рисковать.

– Мне наплевать, позволит он или не позволит. Я хочу уничтожить его. Как ты думаешь, зачем мне нужны эти письма? Я опубликую их, и Принни никогда не сможет стать королем.

Стокли лучше других знал, как сильно Берн ненавидит принца, но этого было недостаточно, чтобы он поверил.

– Я сомневаюсь, что леди Хавершем согласилась бы принять участие в плане, в результате которого пострадает ее отец.

– Вы сами говорили, – вставила Кристабель, – что папа может просто не возвращаться в Англию.

– Если вас действительно не волнует судьба отца, – повернулся к ней Стокли, – почему же вы не приняли моего предложения?

Предложения, за которое Гэвин с удовольствием придушил бы его. Особенно если учесть, что Кристабель скорее всего скрыла от него самое худшее.

Однако сейчас не время сводить счеты. Когда письма будут у них, Гэвин заставит этого негодяя расплатиться за все.

Стокли смотрел на Кристабель с подозрением.

– Вы никогда не позволите Берну рассказать в прессе о ребенке Принни, раз это может погубить вашего отца. – Он вышел из за стола и зло уставился на Гэвина. – А тебе, может, и наплевать на принца, но не наплевать на нее. Я не дурак. Вы блефуете, и не особенно искусно. – Стокли направился к двери. – Письма не продаются – ни сейчас, ни в будущем.

Похоже, пришло время для экстренных мер.

– В таком случае, боюсь, мне придется вызвать тебя, чтобы защитить честь леди Хавершем, которую ты оскорбил сегодня.

– Нет, Гэвин! – в отчаянии выкрикнула Кристабель. Гэвин не предупредил ее о том, что задумал на крайний случай, зная, что Кристабель ни за что не согласится. Но в конце концов, если Стокли будет мертв, он уже не сможет шантажировать принца.

К сожалению, в ответ Стокли лишь рассмеялся:

– Дуэль из за шлюхи? Ты шутишь?

Гэвин в ярости рванулся к нему, но Кристабель повисла у него на руке.

– Может, вы предпочтете другой вид дуэли, лорд Стокли? – торопливо спросила она. – Дуэли, которая больше соответствует вашим склонностям? И нашим тоже.

Гэвин изумленно взглянул на Кристабель. Что она задумала?

Как бы там ни было, но Стокли уже не пытался покинуть комнату. Кажется, Кристабель удалось заинтересовать его.

– Ну, продолжайте, – бросил он с деланной небрежностью.

– Почему бы не присоединить письма к главному призу? При том, что мыс Берном откажемся от денег. Вы с леди Кингсли получите их, даже если проиграете, но если мы выиграем, то получим письма. А если выиграете вы, то получите все.

Гэвин сдержал улыбку. Похоже, полковник Кристабель выбрала правильную стратегию, чтобы перехитрить Стокли.

– Но у вас даже нет гарантий, что вы будете играть в последнем раунде, – заметил барон.

Значит, он и правда обдумывает предложение. Отлично.

– У тебя их тоже нет, – возразил Гэвин.

– Но мы с леди Кингсли все время заметно опережали вас.

– Так что с того? – усмехнулся Берн. – Тем более стоит согласиться, раз ваши шансы на выигрыш предпочтительнее наших. Но разумеется, если вы не пройдете в финал, мы все таки должны получить письма в качестве приза. А если мы пройдем, то я откажусь еще и от тысячи фунтов, на которую мы поспорили. Только подумай: выигрываем мы или проигрываем – ты все равно получаешь главный приз и тысячу фунтов в придачу. Неплохой утешительный приз.

– Это то же самое, как если бы ты купил у меня письма, – нахмурился Стокли и перевел взгляд на грудь Кристабель.