– И вы считаете, – настороженно спросил де Сика, – что именно эта вещь может явиться украшением коллекции нашего знатока искусств?

– Я в этом убежден. Ручаюсь своей репутацией.

– Браво! Тогда все очень просто. Нужно сделать так, чтобы в печать просочились слухи о продаже ночной вазы. Согласно этим слухам вазу приобретает какой‑нибудь знаменитый коллекционер, проживающий в Голливуд Ист. Пожалуй, более всего для этой роли подойдет мистер Клифтон Уэбб. Пресса с огромной помпой будет сообщать о том, как ваза пересекла океан и достигла голливудских берегов. Закинув наживку в особняк мистера Уэбба, мы будем только поджидать, когда преступник клюнет на нее и… хлоп! Попался!

– Да, но согласятся ли герцог и мистер Уэбб принять участие в этой игре?

– Еще бы. У них нет другого выхода.

– Нет выхода? Как вас понять?

– Мой милый доктор, в наши дни все сделки производятся только на основе сохранения за дельцом частичного права на проданную им собственность. От пяти до пятидесяти процентов стоимости всех похищенных преступником сокровищ остается за нами, именно поэтому мы так заинтересованы в том, чтобы их возвратить. Вы все поняли теперь?

– Все понял и вижу, что влип в хорошую историю.

– Это так. Но Питер вам заплатил.

– Да.

– Вы поклялись молчать!

– Да, я дал слово.

– Grazie [6]. Тогда, с вашего позволения, у нас еще немало дел.

Де Сика протянул профессору свернутую рулоном веревку, бинокль и тупоносый пистолет, но мисс Гарбо вдруг сказала:

– Стойте.

Де Сика метнул в ее сторону пытливый взгляд.

– Еще что‑то, cara mia? [7]

– Фи с Хортоном мошете идти саниматься делами, – проворковала она. – Питер может быть ему и саплатил, но я не саплатила. Остафьте нас наедине.

И кивком головы она указала профессору на шкуру белого медведя.

В особняке Клифтона Уэбба на Скурас Драйв в изысканно обставленной библиотеке инспектор сыска Эдвард Дж. Робинсон представлял своих помощников могущественному трио дельцов от искусства. Сотрудники стояли перед искусно сделанными фальшивыми книжными полками и сами выглядели не менее фальшиво в униформах домашней прислуги.

– Сержант Эдди Брофи, камердинер, – объявил инспектор Робинсон. – Сержант Эдди Альберт, лакей. Сержант Эд Бегли, шеф‑повар. Сержант Эдди Майгофф, помощник повара. Детективы Эдгар Кеннеди, шофер, и Эдна Мэй Оливер, горничная.

Сам инспектор Робинсон был одет дворецким.

– А теперь, леди и джентльмены, ловушка целиком и полностью подстроена благодаря бесценной помощи возглавляемого Эдди Фишером гримерно‑костюмерно‑бутафорского отдела, равного которому не существует.

– Поздравляем вас, – сказал де Сика.

– Как вам уже известно, – продолжал инспектор Робинсон, – все уверены в том, что мистер Клифтон Уэбб купил ночную вазу у герцога Стратфордского за два миллиона долларов. Все также отлично знают, что ваза под защитой вооруженной охраны тайно перевезена из Европы в Голливуд Ист и в настоящее время покоится в закрытом сейфе в библиотеке мистера Уэбба.

Инспектор указал на стену, где наборный замок сейфа был искусно вставлен в пупок обнаженной скульптуры Амедео Модильяни (2381‑2431) и освещен тонким лучом вмонтированного в стену фонаря.

– А гте сейчас мистер Фэбб? – спросила мисс Гарбо.