Хруст гравия сменился приглушенными звуками.

– Идет через цветник, – сказал Эд.

– Ну и хитер же, – заметил Эд.

Ночной гость на что‑то наткнулся, чуть не упал и выругался.

– Угодил ногой в вазон, – сказал Эд.

За окном, то тише, то громче, слышались какие‑то глухие звуки.

– Никак не высвободится, – сказал Эд.

Что‑то грохнуло и покатилось.

– Ну вот, готово, сбросил, – сказал Эд.

– Этому пальца в рот не клади, – сказал Эд.

Внизу кто‑то стал осторожно ощупывать оконное стекло.

– Он у окна библиотеки, – сказал Эд.

– А ты открыл окно?

– Я думал, Эд откроет, шеф.

– Эд, ты открыл окно?

– Нет, шеф, я думал, Эд этим займется.

– Он же так в дом не попадет. Эд, ты бы не мог открыть окошко так, чтобы он не заметил?

Раздался громкий звон стекла.

– Не беспокойтесь – сам открыл. Чисто работает. Спец.

Окошко распахнулось. Что‑то бормоча, незваный посетитель шумно ввалился в комнату. Он встал, выпрямился. Тонкий слабый луч фонаря осветил гориллоподобный силуэт вновь прибывшего. Некоторое время он неуверенно оглядывался и наконец принялся беспорядочно рыться в ящиках и шкафах.

– Он так сроду не найдет ее, – прошептал Эд. Говорил же я вам, шеф, фонарь надо вмонтировать прямо под наборным замком сейфа.

– Нет, старый спец не подведет. Ну? Что я говорил? Нашел‑таки! Вы все готовы?

– А может, подождем, пока взломает, шеф?

– Зачем это?

– Чтобы взять его с поличным.

– Что вы, господь с вами, сейф гарантирован от взлома. Ну пора, ребята. Все готовы? Давай!

Яркий поток света затопил библиотеку. В ужасе отпрянув от сейфа, ошеломленный вор увидел, что он окружен семью угрюмыми сыщиками, каждый из которых целится из револьвера ему в голову. То обстоятельство, что все они были в ночных сорочках, нимало не уменьшало внушительности зрелища. А сыщики, когда зажегся свет, увидели широкоплечего громилу с тяжелой челюстью и бычьей шеей. То обстоятельство, что он не полностью стряхнул с ноги содержимое вазона и его правый ботинок украшала пармская фиалка (viola palliola plena), нисколько не смягчило его грозного и зловещего вида.

– Ну‑с, Кид, прошу вас, – произнес инспектор Робинсон с утонченной учтивостью, которой восхищались его многочисленные почитатели.

И они с триумфом повлекли злоумышленника в полицию.

Пять минут спустя после того, как удалились сыщики и их пленник, некий господин в накидке непринужденно подошел к парадной двери особняка. Ом нажал звонок. В доме раздались первые восемь тактов равелевского «Болеро», исполняемого на колокольчиках в темпе вальса. Господин, казалось, беззаботно ждал, но его правая рука тем временем как будто невзначай скользнула в прорезной карман, и сразу вслед за тем он начал быстро подбирать кличи к замку парадной двери. Потом господин снова позвонил. И не успела мелодия отзвучать вторично, как нужный ключ был найден.

Господин отпер дверь, чуть приоткрыл ее носком ноги и в высшей степени учтиво заговорил, как будто обращаясь к находившемуся за дверью невидимке‑слуге:

– Добрый вечер. Боюсь, я чуть‑чуть опоздал. Все уже спят, или меня все еще ожидают? О, превосходно! Благодарю вас.

Он вошел в дом, тихо притворил за собой дверь, повел вокруг глазами, вглядываясь в темный холл, и усмехнулся.

– Все равно что отнимать у ребятишек сласти, – буркнул он. – Просто совестно.

Он разыскал библиотеку, вошел и включил все освещение. Снял накидку, зажег сигарету, затем заметил бар и налил себе из приглянувшегося ему графинчика.