– А гте сейчас мистер Фэбб? – спросила мисс Гарбо.

– Мистер Клифтон Уэббб согласно вашему требованию, передав в наши руки свой роскошный особняк, – ответил Робинсон, – отправился в увеселительную поездку по Карибскому морю вместе с семьей и всеми слугами. Этот факт, как вы знаете, держится в строгом секрете.

– Ну а как же ваза? – возбужденно спросил Хортон. – Где она?

– Конечно, в сейфе, сэр, где же еще ей быть?

– То есть вы в самом деле привезли ее сюда из дворца Стратфорда? Она действительно здесь? Бог ты мой! Зачем, зачем вам это?

– Нам было необходимо перевезти этот шедевр через океан. Иначе как бы мы добились, чтобы столь строго охраняемая тайна стала известна в Ассошиэйтед пресс, Юнайтед телевижн и агентстве Рейтер? А как бы иначе удалось корреспондентам этих агентств тайком сфотографировать драгоценный сосуд?

– Н‑но… но если вазу и вправду похитят… Боже милостивый. Это ужасно!

– Леди и джентльмены, – сказал Робинсон. – Мои помощники и я – лучшая бригада в полиции района Голливуд Ист, возглавляемой достопочтенным Эдмундом Кином – будем неотлучно находиться здесь, номинально выполняя обязанности домашней прислуги, на самом же деле бдительно наблюдая за всем, готовые отразить любой подвох и хитрость, известные в анналах криминалистики. Если что‑нибудь и будет взято в этой комнате, то отнюдь не ночная ваза, а Искусник Кид.

– Кто, кто? – спросил де Сика.

– Да ваш искусствовед‑ворюга. Мы его так прозвали. Ну а теперь не будете ли вы любезны украдкой удалиться сквозь потайную калитку в глубине сада, с тем чтобы мои помощники и я смогли приступить к исполнению наших домашних псевдообязанностей? У нас есть верные сведения, что Искусник Кид будет брать вазу сегодня ночью.

Могущественное трио удалилось под покровом темноты, а бригада сыщиков занялась хозяйственными делами, дабы ни один прохожий, заглянув из любопытства через забор, не обнаружил в обиталище Клифтона Уэбба ничего необычного.

Инспектор Робинсон торжественно прогуливался взад и вперед по гостиной так, чтобы из окон был виден серебряный поднос в его руках с приклеенным к нему бокалом, хитроумно выкрашенным изнутри в красный цвет, дабы создать иллюзию, что в бокале – кларет.

Сержанты Брофи и Альберт, лакеи, попеременно носили к почтовому ящику письма, с изысканной церемонностью открывая друг другу дверь. Детектив Кеннеди красил гараж. Детектив Эдна Мэй Оливер вывесила для проветривания из окон верхнего этажа постельное белье. А сержант Бегли (шеф‑повар) то и дело гонялся по дому за сержантом Майгоффом (помощник повара) с кухонным ножом.

В 23 часа инспектор Робинсон отставил в сторону поднос и смачно зевнул. Сигнал тут же подхватили все сотрудники, и по особняку прокатилось эхо звучных зевков. Инспектор Робинсон, войдя в гостиную, разделся, затем облачился в ночную сорочку и ночной колпак, зажег свечу и погасил во всем доме свет. Он погасил его и в библиотеке, оставив лишь тот маленький скрытый в стене фонарь, который освещал наборный замок сейфа. Затем удалился на верхний этаж. Его помощники, находившиеся в разных частях дома, также переоделись в ночные сорочки и присоединились к шефу. В особняке Уэбба воцарились мрак и тишина.

Минул час, пробило полночь. На улице что‑то громко звякнуло.

– Ворота, – шепнул Эд.

– Кто‑то входит, – сказал Эд.

– Наверняка Искусник Кид, – добавил Эд.

– А ну потише!

– Верно, шеф.

Под чьими‑то подошвами громко захрустел гравий.

– Идет сюда по подъездной аллее, – пробормотал Эд.

Хруст гравия сменился приглушенными звуками.

– Идет через цветник, – сказал Эд.