|
Прав я до сих пор? – Совершенно правы. – Женщина эта повела себя высокомерно. Она говорила, что полковник Розбери, нет, я хочу быть вполне точным, что покойный полковник Розбери ее отец. Она рассказала какую то скучную историю о том, что у ней украла ее бумаги и ее имя какая то самозванка, выдававшая себя за нее. Она сказала, что самозванку эту зовут Мерси Мерик. Потом довершила все это, указав на девицу, которая должна стать моей женой, объявив, что Мерси Мерик она. Скажите мне опять, прав я или нет? Джулиан отвечал ему как прежде. Он продолжал, говоря с большим волнением и с большей уверенностью, чем говорил до сих пор: – Теперь послушайте, Джулиан. Я перенесу из моей памяти то, что случилось неделю назад, к тому, что случилось пять минут назад. Вы были при этом. Я хочу знать, слышали ли и вы это также. Он остановился и, не спуская глаз с Джулиана, указал назад на Мерси. – Вот моя невеста, – продолжал он. – Слышал я или нет, как она сказала, что она вышла из приюта и возвращается в приют? Слышал я или нет, как она признавалась мне в лицо, что ее зовут Мерси Мерик? Отвечайте мне, Джулиан. Мой добрый друг, отвечайте мне ради старых времен. Голос его ослабел, когда он произнес с мольбой эти слова. Под тупым, бесстрастным выражением его лица появились первые признаки волнения, медленно пробивавшиеся наружу. Отупелый ум слабо оживал. Джулиан увидел, что представился случай помочь ему оправиться, и ухватился за него. Он спокойно взял Ораса за руку и указал на Мерси. – Вот вам ответ! – сказал он. – Посмотрите!.. И пожалейте о ней. Она ни разу не прервала их, пока они говорили. Она только переменила положение, и больше ничего. Возле ее стула был письменный стол. Она положила на него свои распростертые руки. Голова ее опустилась на них и лица было не видно. Джулиан не обманулся. Безнадежная печаль ее позы ответила Орасу так, как никакой человеческий язык ответить не мог. Он посмотрел на нее. Болезненная судорога страдания пробежала по его лицу. Он опять обратился к верному другу, который все ему простил. Голова его опустилась на плечо Джулиана, и он залился слезами. Мерси испуганно вскочила на ноги и взглянула на обоих. – О Боже! – закричала она. – Что я сделала? Джулиан успокоил ее движением руки. – Вы помогли мне спасти его, – сказал он, – пусть льются его слезы. Подождите. Он обнял рукой Ораса, чтоб поддержать его. Мужественная нежность этого поступка, полное и благородное прощение прошлых оскорблений, в котором это подразумевалось, тронули Мерси до глубины сердца. Она вернулась к своему стулу. Опять стыд и горе охватили ее, и опять она закрыла рукой свое лицо. Джулиан довел Ораса до стула и молча ждал возле него, пока к нему возвратится самообладание. Орас благодарно взял ласковую руку, поддерживавшую его, и сказал просто, почти по ребячески: – Благодарю, Джулиан. Мне теперь лучше. – Достаточно ли вы спокойны, чтоб выслушать то, что вам скажут? – спросил Джулиан. – Да. Вы хотите говорить со мной? Джулиан оставил его вопрос без ответа и вернулся к Мерси. – Настало время, – сказал он. – Расскажите ему все правдиво, безусловно, как вы сказали бы мне. Она задрожала, когда он это говорил. – Разве я не довольно сказала ему? – спросила она. – Разве вы желаете, чтоб я разбила ему сердце? Взгляните на него! Взгляните, что я уже сделала! Орас боялся этого испытания так же, как и Мерси. – Нет! Нет! Я не могу слушать! Я не смею слушать! – вскричал он и встал, чтоб выйти из комнаты. Джулиан взялся за доброе дело и ни на минуту не отступал от него. Как нежно любил Орас Мерси, Джулиан теперь узнал в первый раз. Оставалась еще возможность, что она может выпросить прощение, если сама станет говорить за себя. |
