|
Они переглянулись. Тот, кто повыше, - от более детальных описаний воздержусь, - неохотно кивнул. Тут они снова переглянулись, предложили мне прогуляться по улице, и я последовал за ними. Мы раз тридцать самое меньшее прошлись вдоль всего квартала, словно ожидая, пока кто-то появится или у меня в баре освободится столик. - Вы, конечно, слышали об Эдвине Эбботе? Ты, полагаю, успеваешь просматривать газеты? Это случилось в Лас-Вегасе <Город в штате Невада, центр "индустрии развлечений".> месяца два назад, может, чуть раньше. Некого Антонетти, известного игрока, пришили на выходе из казино, даже не попытавшись обчистить его карманы, где было полно денег. Пошли слухи, что он пал жертвой распри двух могущественных кланов - догадываешься каких? Уточнять не стоит. Полиция, разумеется, ничего не нашла, ограничилась тем, что сцапала человек двенадцать мелкой шпаны, а затем поочередно отпустила всех за отсутствием улик. Тогда ФБР объявило награду в пять тысяч долларов тому, кто выдаст убийцу Антонетти. А еще через пять дней взяли Эдвина Эббота, на которого никто и подумать не мог: он был крупная шишка по текстильной части в Нью-Джерси и Калифорнии и накоротке с целой кучей политических воротил. Полиция, не тратя времени на поиски, нагрянула прямехонько туда, где были спрятаны улики. Это колоссальное дело, отзвуки которого будут давать себя знать еще несколько лет. Так вот, парень, заложивший Эббота и получивший от ФБР пять тысяч, - не кто иной, как его секретарь, незаметный, никому не внушавший опасений человечек по фамилии Кеннеди. Кеннеди - это Джастин Уорд, он же Фрэнки. Теперь понимаешь, почему он так внезапно возник в вашем глухом городишке, выбрав его по карте как можно дальше от Невады и прочих мест, где работал, и постаравшись не наследить во, время переезда. Понятно также, почему твой шериф, решив проявить усердие, получил от ФБР письмо, рекомендующее оставить Уорда в покое. Это все, старина Чарли. Не сердись на меня. Люди, говорившие со мной, не из тех, с кем шутят. Им любой ценой нужен был адрес, а я же не мог утверждать, что фотография сама собой пришпилилась к стене моего бара. Я пытался выиграть время, чтобы позвонить тебе, но они не отпускали меня ни на шаг и начали проявлять нетерпение. Я рассказал им все. А так как они по-прежнему отказывались зайти и выпить со мной, дал им твое последнее, только что пришедшее письмо, и они убедились, что им не пудрят мозги. Может быть, я и поступил бы по-другому, если бы Фрэнки этого стоил, но, признаюсь честно: случившееся не слишком меня огорчает. Мы позавтракали вместе. Один из них зашел в кабину и долго звонил - сперва в Лас-Вегас, потом в Нью-Йорк. Полчаса назад они убрались. Они не сказали, что собираются делать. Сами поедут или кого-нибудь пошлют - тоже не знаю. Несомненно одно: скоро в твоих краях что-то произойдет. Не даю тебе никаких советов. Если мое письмо поспеет вовремя, у тебя еще останется выбор. От вас до границы - рукой подать, но, сказать по правде, я буду удивлен, если его рано или поздно не накроют и в Канаде. На мой взгляд, по этой птичке давно кошка плачет. Как только будут новости, пиши. Не забудь немедленно сжечь это письмо. Не рассказывай о нем никому, даже Джулии. Поцелуй ее за меня. Твой Луиджи". - Что он пишет? - Расскажу после. |
