|
Но что значат эти детали для постороннего человека? Холм, Вязовая улица, квартал коттеджей, окруженных лужайками и кленами, - тут все понятно с первого взгляда. Любой сразу сообразит, что здесь живут "белые воротнички" - врачи, юристы, управляющие и заместители управляющих, многодетные семьи с прислугой, приходящей один или несколько раз в неделю. Достаточно прочесть надписи на почтовых ящиках, чтобы знать, чьи фамилии упоминаются местной газетой в связи с балами, благотворительными базарами, свадебными торжествами. А вот район кожевенного завода кишит людьми, понаехавшими отовсюду; это пять-шесть сотен мужчин и женщин, многие из которых говорят на никому не понятных языках. Последние двадцать лет фермеры, коренные жители края, осевшие здесь, как правило, еще несколько поколений назад, добиваются, чтобы завод снесли; на каждых выборах этот вопрос обсуждается особенно оживленно. Эти богатые фермеры редко появляются на людях, а уж в барах - почти никогда, предпочитая встречаться в своем клубе, каменном здании напротив городского сада. Зимой, когда их угодья покрыты снегом, они уезжают на солнце - во Флориду или Калифорнию. На улице, где живет Чарли, находятся, во-первых, его бар, затем, прямо напротив, бильярдная - мрачный, не очень опрятный зал с почерневшими картинами на стенах; из-за них вид у помещения еще более сомнительный. Через несколько домов - лавка старьевщика, ссужающего деньги под заклад. Он - один из немногих городских евреев. В одной витрине выставлены ружья и фотоаппараты с бору по сосенке, в другой - бижутерия; сама лавка завалена старыми чемоданами и саквояжами. На той же улице располагаются меблированные комнаты Элинор Адаме и в самом конце, чуть в глубине, кинотеатрик, тоже не такой, как обычно: невзрачный, с соблазнительными афишами неизменно сексуального содержания. Чарли в него не ходит. Есть там еще склад похоронного бюро, столярная мастерская и павильон аттракционов, набитый автоматами; за несколько никелей можно загнать полдюжины шаров в лунки, пострелять из пулемета по картонным кораблям, сыграть партию в автоматический бейсбол или записать свой голос на пластинку. Так вот, приезжий разобрался во всем этом. Заранее знал, что он здесь найдет, и пришел прямо сюда, не задерживаясь на Главной улице и ни у кого не спрашивая дорогу. Накануне Чарли, может быть, и ошибся. Слишком поторопился. Поддался общему настроению. Тем не менее он готов поставить десять против одного, что приезжий все равно остановится у мамаши Адаме. Зато подробности того, что произошло у шерифа, Чарли узнал только в одиннадцать утра. Звонить Бруксу он не стал - был слишком обижен, но тот в конце концов сам вошел в бар через черный ход, когда хозяин, выстроив бутылки на стойке, принялся наводить блеск на зеркальные полки. Кеннет Брукс - мужчина шести футов росту и соответственной комплекции, любит ходить в расстегнутом пиджаке, выставляя напоказ серебряную звезду <Отличительный знак американского шерифа>, приколотую зимой к жилету, летом - к рубашке, и не снимает с пояса револьвер самого крупного калибра. Жена у него болеет, и живется ему нелегко. Когда Брукс не в настроении, он заворачивает к Чарли пропустить стаканчик - преимущественно по утрам: в это время в баре либо вообще никого, либо одни завсегдатаи. Сегодня они дуются друг на друга, и Брукс, сдвинув шляпу на затылок, лишь ворчливо бросает: - Привет! - Привет! - отвечает Чарли, который в нормальной обстановке, по давно заведенному обычаю, придвинул бы шерифу стакан - пусть нальет себе выпить, хотя по закону бар еще должен быть закрыт. |
