– Я очень рада и даже польщена твоим приглашением. – Шейла не лукавила. – В последнее время я не часто хожу на дни рождения.

   – А почему?

   – Понимаешь, взрослые обычно справляют свое совершеннолетие...

   – Это когда двадцать один? – перебила Одри.

   – Ну да! И когда сорок...

   – Какая скучища!

   – Не могу с тобой не согласиться, – засмеялась Шейла. – А теперь разворачивай подарок и скажи, нравится он тебе или нет. Если он тебе не нужен, его всегда можно обменять.

   Девочку не пришлось долго уговаривать. Она опустилась на колени, разорвала нарядную упаковочную бумагу. В коробке оказались акварельные краски, пакетик с пастельными мелками и большая пачка бумаги для рисования.

   – Ну как? – поинтересовалась Шейла, присев на корточки. – Мне казалось, ты любишь рисовать, как и твой папа...

   – Вот это подарок! – с жаром воскликнула Одри, глядя на Шейлу сияющими глазами. – Мне ужасно нравится!

   Шейла заулыбалась.

   – Знаешь, что мне подсказало идею подарка? Рождественская открытка, которую ты нарисовала для меня. Я ее храню и все собираюсь вставить в рамку.

   – Правда?

   – Ну конечно! – кивнула Шейла. – Одри, ты прирожденный художник. У тебя талант, как и у папы.

   – А у папы точно талант?

   – Вне всякого сомнения! Твой папа самый талантливый из всех.

   – Ну, спасибо тебе, Шейла! – раздался голос Генри.

   Шейла обернулась. Он стоял на верхней ступеньке лестницы, и оставалось только догадываться, как давно он наблюдает за ними.

   – Приятно слышать такие дифирамбы, в особенности от собственного референта, вечно упрекающего меня в беспорядке!

   – Да если бы я этого не делала, никогда бы не смогла пробраться к своему рабочему месту через Монбланы бумаг там и сям!

   Ее ответ прозвучал довольно резко, зато сердце чуточку успокоилось.

   Шейле было странно видеть Генри в непривычной для нее обстановке, поскольку их отношения развивались на фоне совместной работы. Даже когда случалось обедать с клиентами в каком-нибудь ресторане, все происходило строго официально. Сейчас она чувствовала себя немного не в своей тарелке. Шейла поднялась с грацией, на какую была способна.

   – Знаешь, Генри, а у тебя прекрасный дом.

   А что это он так внимательно смотрит на меня, будто видит впервые? Она ощутила неуверенность и попыталась взглянуть на себя его глазами. Брюки и топ из шелка цвета топленого молока простого, даже примитивного покроя выглядят на мне весьма элегантно. Натуральный шелк – это всегда шик! Тем более что мягкость материи при соприкосновении с кожей успокаивает, а это, как ни странно, придает всему облику женственность.

   Впрочем, что тут странного? Женщина всегда положительно реагирует на ласку. Однако прийти в таком наряде на работу я не отважусь. Но ведь говорят, что мужчина любит глазами. Стало быть, сегодня Генри как бы увидел меня впервые.

   – Шейла, – тихо сказал он, – ты выглядишь божественно!

   – Спасибо за комплимент, – улыбнулась она.

   – Это факт, а не комплимент. В таком наряде ты совершенно другая.

   – Зато ты такой, как всегда! – парировала она.

   Да, но почему Одри стоит столбиком? И вообще, почему мы в холле, а не в саду, скажем, или в гостиной, к примеру? – удивилась Шейла.