|
Во фраке он был красив до умопомрачения. Он изобразил на лице удивление: – Простите, мисс, я, кажется, ошибся дверью. Я ищу молодую особу, которую протащили через колючий куст. Макси рассмеялась, подошла и положила руки ему на плечи. – У меня такое чувство, словно я не видела тебя несколько дней. С искусством настоящего джентльмена, он сумел обнять ее, не помяв ни платья, ни прически. – Вот и замечательно. Хотелось бы, чтобы ты не могла прожить вдали от меня и десяти минут. Если быть честной, призналась себе Макси, она уже сейчас не может, но Робину она это сообщать не собиралась. Она отступила и повертелась перед ним, шурша шелковой юбкой. – У меня в жизни не было такого модного платья. Как я в нем выгляжу – ничего? – Ты выглядишь бесподобно. – Он медленно оглядел ее; зачесанные наверх черные волосы, облегающее фигуру элегантное платье с высокой талией. – Дивное зрелище, Экзотическое. Соблазнительное. – Робин перевел дух. – Лучше замолчать, не то мне захочется сорвать с тебя это очаровательное платье. Но должен также заметить, что вдобавок ко всему перечисленному у тебя вид умной, элегантной и абсолютно уверенной в себе женщины. – Неплохой перечень. – Макси состроила гримаску. – Если я выгляжу уверенной в себе – значит научилась у тебя притворяться. – С удовольствием научу тебя всем прочим штукам, какие только знаю. Макси опять невольно рассмеялась. Она поняла, что Робин пришел развеять ее робость, и делал он это весьма успешно. Взяв со стола длинные перчатки, она спросила: – А есть у англичан какие нибудь особые светские ритуалы, которые надо соблюдать, если не хочешь оказаться выброшенной за борт? Робин покачал головой. – Твои родители привили тебе прекрасные манеры. Если они годились для бостонских званых вечеров, то годятся и для лондонского света. – Кстати, о манерах. Поскольку номинально я невинная девица, вряд ли тебе прилично находиться у меня в спальне. – Это верно. – Робин улыбнулся одновременно озорно и интимно. – Но мы то с тобой знаем, что скрывается под словом «номинально». Макси постаралась напустить на себя сердитый вид и, взяв его под руку, повела к двери. – Тем не менее лучше нам дожидаться остальных гостей в каком нибудь нейтральном месте, хотя бы в библиотеке. – Подожди, я хочу тебе что то показать. – Неуловимым движением фокусника Робин вынул из кармана и поднес ей на ладони бархатную коробочку. – Ты как то назвала меня сорокой, и поскольку мы, сороки, любим собирать блестящие камешки, чтобы дарить их предмету своего обожания, вот тебе подтверждение. – Я точно знаю, что номинально невинные девицы не принимают от джентльменов дорогих подарков. – Как это удачно, что я не джентльмен. – Робин посерьезнел. – Я не знаю, что принесет нам будущее, Канавиоста. Молю Бога, чтобы мы оказались вместе. Но даже если ты пойдешь своим собственным путем, мне бы хотелось оставить тебе что нибудь на память. – Тебе также хочется, чтобы у меня была дорогая вещь на случай финансовых затруднений. Робин усмехнулся. – Жаль, что я не знал тебя раньше. С твоей пугающей способностью читать мысли других из тебя получилась бы первоклассная шпионка. – Я вовсе не у всех умею читать мысли. Макси открыла коробочку и ахнула. На белом шелке лежали ожерелье и серьги. Великолепные рубины в окружении сверкавших, как звездочки, крошечных бриллиантов были вставлены в золотые медальоны филигранной работы. – О Робин, какая прелесть! Ну и размах же у тебя! – Какой там размах! Если бы я надеялся, что ты его примешь, я купил бы весь комплект – от гребней и диадемы до пояса с подвесками. У Макси расширились глаза. |
