Кизия опоздала на десять минут, и, когда она прибыла, в зале уже толпились дамы. Две горничные в хрустящей от крахмала черной форменной одежде подавали чай с сандвичами и лимонад на длинном серебряном подносе. Дворецкий бесшумно принимал заказы на спиртное – он пользовался большей популярностью, чем тот, что предлагал еще один длинный серебряный поднос – с чаем.

На кушетках и пуфиках в стиле Людовика XV («Представляешь, дорогая, восемь – у Кристи! И все в один день! Знаешь, это из поместья Ричли, там есть такая надпись!») торжественно, будто на королевских тронах, сидели пожилые матроны из комитета, позвякивающие золотыми браслетами и увешанные жемчугами: «пристойные» костюмы и «потрясающие» шляпы – целая выставка моделей от Баленсиага и Шанель. Они пристально смотрели на женщин помоложе, готовые разразиться потоком критических замечаний.

Зал был двухэтажный, камин – французский, мрамор эпохи Людовика XVI – «сказочный», а люстра «ужасная» – свадебный подарок матушки Элизабет. Столики розового дерева, инкрустированный письменный стол, сундучок с украшениями из золоченой бронзы – все это напоминало обстановку у Сотби накануне аукциона.

«Девочкам» было дозволено полчасика расслабиться, перед тем как приступить к делу, и наконец из глубины комнаты их призвали к вниманию. Вела собрание Кертни Сен‑Джеймс.

– Леди, добро пожаловать домой после летних каникул! Как вы все великолепно выглядите! – Сама она – в элегантном костюме из синего шелка: в меру облегает бедра и подчеркивает грудь. На лацкане крупная сапфировая брошь, жемчуга, разумеется, тоже на месте, шляпа – в ансамбле с костюмом, а в пальцы рук, простертых в приветственном жесте к «девочкам», намертво впились несколько колец. – Пора заняться организацией нашего чудесного, нашего замечательного праздника. Он состоится в «Плазе» в этом году.

Вот сюрприз! Настоящий сюрприз! Так это будет «Плаза», а не «У Пьера». Какая невероятная, волнующая неожиданность!

Женщины перекинулись парой слов, и дворецкий с подносом начал обходить собрание. Тиффани оказалась одной из первых на его пути. Приветливо улыбаясь друзьям, она, кажется, не совсем твердо держалась на ногах. Кизия отвела от нее глаза и окинула взглядом всю компанию. Все они здесь – знакомые лица, одна или две новенькие, но отнюдь не незнакомки. Вошли в этот комитет вдобавок к десятку тех, в которых уже состоят. Ни одного постороннего, все из их круга. Нельзя же позволить кому попало заниматься подготовкой бала в пользу больных артритом! «Дорогая, вы ведь помните, кем была ее мать, правда?» В прошлом году Типпи Уолгрин попыталась ввести в эту компанию одну из своих странных подружек. «Но ведь все знают, что ее мать – наполовину еврейка! Типпи, девушке наверняка будет неловко в нашем обществе!»

Собрание потекло обычным чередом. Распределялись поручения. Устанавливался график будущих собраний – дважды в неделю на протяжении долгих семи месяцев. Это обеспечит женщинам смысл жизни и хороший предлог выпить – по крайней мере четыре мартини за вечер, если, конечно, им удастся поймать взгляд дворецкого. Он будет так же бесшумно обходить присутствующих, а поднос с лимонадом останется почти нетронутым.

Как обычно, Кизии досталась роль старшей в молодежном комитете. Пока она в городе, это пойдет на пользу ее колонке. Все, что потребуется, – это проследить, чтобы все дебютантки из соответствующих семей попали на бал, и доверить наиболее достойным из них лизать марки.