– Само собой, бывает и так, – соглашается Ляля. – Кто то идет в вуз лишь потому, что его товарищи тоже жаждут верхнего образования.

– Вот вот. И учатся спустя рукава, и ходят на лекции через пень колоду, одним словом – занимают чужое место. А в результате – еще одна сломанная судьба. – Юра многозначительно поднимает брови. – Понятно?

– Да, – отвечает Ляля.

– Понятно, почему я хочу сперва все продумать и потом уже выбрать?

– Потом тебя возьмут в армию…

– Ну и что же? После армии все равно все как есть продумаю и пойду учиться.

– В литинститут?

– Если не передумаю до тех пор.

– Кем бы вы хотели быть? – спрашиваю я Юру.

– Еще не знаю. На худой конец, хотя бы баловнем судьбы. А что?

– Можно и любимцем фортуны, – добавляет Ляля. – Правда, Юра?

Она произносит его имя чуть нараспев: «Ю у ура а»…

Хочу понять, как она к нему относится: вправду влюбилась в него или это просто напросто моя фантазия?

Но я не успеваю решить, потому что Юра перебивает мои размышления.

– Тебе бы жить в Китае, – обращается он к Ляле. – Золотым бы человеком там была.

– Почему в Китае? – спрашивает Ляля.

– Говорят, там тоже любят такие вот несовместимые соединения, как ты: например, ветчину с сахаром, рыбу с повидлом…

– У меня ветчина не с сахаром, а с вареньем, к тому же кислым, – обижается Ляля. – А рыбу я еще никогда не готовила с повидлом. С чего это ты взял?

Неожиданно является Петька Симагин.

Он приходит чуть ли не каждый день, все время ищет какой либо предлог забежать к Ляле.

Петька решительно вынимает из кармана куртки прозрачный мешочек, наполненный водой.

– Вот, – говорит Петька, – я к тебе прямо с Птичьего рынка. Получай! – И сует в руки Ляли свой мешочек с водой.

– Что это? – пугается Ляля. – Зачем мне эта гадость?

– Да ты что? – возмущенно спрашивает Петька. – Какая это гадость? Это гуппи.

– Как? Гуппи? – повторяет Ляля. – А что это такое?

– Это необыкновенные рыбы, – чеканит Петька. – Знаешь, как за ними охотятся? Их и вообще то достать невозможно!

– А ты, видать, большой любитель необыкновенных рыб, – говорит Юра; лицо его серьезно, глаза за стеклами очков глядят невозмутимо, но тонко вырезанные ноздри подозрительно вздрагивают.

Петька, не отвечая ему, продолжает:

– Я за ними, знаешь, сколько времени охотился? Их очень много в кукольном театре, у Образцова, мы там были, я их там видел.

– Ты был, надеюсь, с мамой? – вежливо спрашивает Юра.

Петька вздергивает круглую голову с жесткими, коротко стриженными волосами.

– Нет, я был не с мамой, – сухо отвечает он.

– А с кем же? С папой? – все так же вежливо продолжает Юра.

Я поняла, он тоже догадался о том, что Петька влюблен в Лялю, и теперь не без жестокости подкалывает его. И, кажется, делает это с видимым удовольствием.

А Петька весь кипит, пожираемый злостью, ревностью, желанием похлеще отомстить, только как это сделать, он не знает. Знает одно: куда ему против этого взрослого, в очках, высокого, намного выше его, Петьки, ростом.

Однако он не сдается. И, глядя на Лялю отважными до отчаяния глазами фанатика и храбреца, говорит:

– Ты только посмотри, какие они красивые!

Ляля старательно глядит в мешочек, в котором в воде прыгают какие то точки.