— Я могу разорвать твои путы? Я ведь могу сейчас спасти нас…

— Можешь, — ответил Ирвинг, — но не нужно. И нет, я не хочу умирать. Ты принесла клятву.

Девушка усмехнулась:

— Ты так и не понял, да? Я принесла её не князю, а княжеству. Потому я могу сейчас вынести эту стену, решётку и разорвать твои путы.

Ренегат рассмеялся:

— Можешь, но твоих родителей убьют. Ты ведь именно из-за этого сдалась. Ты хочешь спасти их, пусть и собственной жертвой.

— Я могу помочь сбежать тебе.

— Ты хочешь, чтобы я бросил тебя одну? Нет уж, магессочка с сапфировыми глазами. Не после всего, что произошло.

— Ты винишь меня, — она не успела договорить.

Ирвинг с той стороны ударил кулаком по стене, загремели цепи:

— Нет! Я бы поступил на твоём месте так же! Если тебе есть за что бороться, значит ты жив!

Она вздрогнула, но молчала. Его голос успокаивал, поддерживал.

«Давно такого не было, — подумала Эрис. — Да уж, самое время!»

— Ирвинг? — позвала она.

— Да?

— Прости меня.

— За что?

— Я предала ренегатов.

Мужчина рассмеялся. Девушка слышала, как звенят кандалы от судорог, которые его сотрясали. А Ирвинг продолжал хохотать. Звуки отбивались от высоких голых стен и заполняли собой всё пространство.

— Ты, — выдавил он, отсмеявшись, — предала отступников. Ты сама себя слышишь?

— Малое зло, — Эрис сама не заметила, как улыбнулась, — мне оно стало ближе.

— Как ты пришла к этой мысли? — уже серьёзным голосом спросил у неё пленник из соседней камеры.

— Жизнь — петляющая дорога, на которой я заблудилась, — прикрыв глаза, ответила чародейка. — Я до сих пор не понимаю умом, что верно, а что нет. Не вижу глазами, где зло, а где добро. Но нечто другое, то что я не могу объяснить словами, подсказывает мне, что рядом с тобой, в том селении, я наконец-то обрела дом.

Он молчал. Не знал, что ответить. Не знал, как поступить. Эта девушка ворвалась в его жизнь вихрем и перевернула всё кверху дном. Но этот бардак был тем, о чём он мечтал.

«И мне это нравится, — подумал Ирвинг. — Я сижу в клетке князя, в ожидании пыток и казни и думаю о том, что рад такому раскладу. Спутала же ты мне карты, Эрис».

— Ирвинг, — обратилась к нему девушка, — что случилось между тобой и Анен?

— Почему тебе это так интересно?

Она замялась на мгновение:

— Что могло произойти между людьми, чтобы один из них сдал другого врагам?

— Это твой вопрос на сегодня? — хохотнул мужчина.

— Да.

— Маги не могут иметь детей, — вздохнув, заговорил ренегат, — бывают лишь редкие исключения. И мы стали им.

Эрис закусила губу, в памяти всплыло воспоминание из Хабрунга, где отступник развлекал простых городских детишек магией.

«Тогда он был счастлив, — подумала девушка. — Таким, как тогда, я его больше никогда не видела».

— Но Анен приняла решение за меня. Она убила нашего ребёнка, а вместе с ним погибла и моя любовь к этой женщине.

Чародейка поймала себя на мысли, что ей в принципе неприятно слышать от этого мужчины о другой женщине. Но потом она одёрнула себя, ведь он просто отвечал на её вопрос, как делал это каждый день после того решающего разговора.

— Я ответил на твой вопрос?

— Почему она так поступила?

Послышался тяжёлый вздох, а затем Ирвинг ответил:

— Если бы я знал, магессочка, если бы я только знал.