- Да, умер, отвечает молодой человек. - Он умер на моих руках: лесничий подстрелил его. Он покачнулся назад; я подхватил; его, и его кровь обагрила мою руку; она лила ручьем из правого бока. Спустя несколько минут, он начал уже умирать, но вдруг встал на колени, на траву, и стал молиться Богу. Он говорил, что "если мать его на небесах, то она помолится, за её младшего сына, и Бог услышит молитву её и простит его. Я был любимый её сын. Мне приятно вспомнить теперь, Вилль, те минуты, когда она умирала. Я был тогда очень небольшой.... Сердце мое разрывалось; помню, что я стоял на коленях, в ногах её постели, и благодарил Бога за то, что Он научил меня так нежно любить мою мать, - так нежно, что поступками своими я ни разу не заставлял ее плакать... О, Вилль, зачем небо отняло у нас ее!" Его его последния слова; как хочешь, так и понимай их. Помнишь ли, что в то самое утро, как мы убежали, ты до крови прибил его.

Сестра молодого человека плачет; отец, склонив голову, угрюмо качается взад и вперед.

- Если меня поймают, продолжает молодой человек:- то привезут в провинцию и повесят за убийство убийцы моего брата. Без твоей помощи, никому не отъискать меня. Конечно, ты можешь отдать меня в руки правосудия, но до тех пор и останусь здесь и не выду отсюда, пока не представится случай бежать за границу.

В течение двух суток все трое оставались в жалкой комнате, не высовываясь за дверь. На третий день дочери сделалось хуже, и скудные крохи пищи, которые оставались у них, все вышли. Необходимость побуждала кого нибудь вытти со двора; по той же необходимости, выбор пал на отца, и он выходит с наступлением ночи.

Он достает лекарства для дочери и собирает подаянием немного денег. На возвратном пути ему поручают посмотреть за лошадью, он получает за это пол-шиллинга: и запас его становится весьма достаточным для поддержания семьи дня на два или на три. Но ему нужно проходить мимо знакомой таверны, и он невольно останавливается перед ней; потом снова: идет вперед - потом обращается к ней; еще раз останавливается - и наконец решается заглянуть в нее. Двое мужчин, которых он не заметил, следят за ним. Потеряв надежду отъискать преступника, они хотели уже удаляться, но нерешительность в прохожем привлекает их внимание, и когда несчастный отец входит в таверну, они следуют за ним.

- Не хочешь ли, приятель, выпить со мной? говорит один из мужчин, предлагая рюмку водки.

- Да кстати и со мной, говорит другой мужчина, наливая вторую рюмку, вслед за тем, как кончилась первая.

Отец вспоминает о голодных детях и об опасности сына. Но это воспоминание ни к чему не ведет его. Он продолжает пить, и рассудок покидает его.

- Не правда ли, Варден, что сегодняшняя ночь никуда не годится? говорит один из незнакомцев, обращаясь к несчастному отцу, который собирается уйти, издержав на водку половину денег, от которых быть может, зависела жизнь его дочери.

- Не правда: эта ночь как нельзя лучше пригодилась бы нашему приятелю. И кто его знает, куда он запрятался, тихо возражает другой.

- Присядем-ка лучше сюда, снова говорит первый, увлекая полу-пьяного в угол таверны. - Куда теперь итти по такой непроходимой грязи! Мы и сами не торопимся отъискать одного молодца, хотя и нужно, как можно скорее обрадовать его, что дело его кончилось благополучно. Впрочем, и то надобно сказать, где теперь его отъищещ. А может быть, он и без нас знает об этом... как ты думаешь, любезный Варден?

- Нет, он вовсе не знает, отвечал отец.

Незнакомцы бросают друг на друга выразительные взгляды.

- Куда как бы славно было для него, еслиб он узнал, что в доках стоит готовый корабль, который в полночь снимается с якоря и уходит за границу, продолжает первый.