По нашему молчанию капитан понял, что мы сегодня почти не понимаем шуток, но его собственного запаса юмора хватило еще надолго.

С утра мы прежде всего наведались на почту, потом прошлись по главной улочке Вытегры. Когда-то тут на архангельском тракте была деревушка Вянги, переименованная еще в XVIII веке в город Вытегру, по названию реки (правда, у местного населения своя топонимика: тут, конечно, и Петр I, и анекдот о его посещении, и «вытегоры-воры» — на Севере чуть не с каждым названием связана легенда, в которой неизменно присутствует вездесущий Петр). Долгое время это был бойкий торговый городок, а потом торговля тут затихла, и только новый канал вернул Вытегре некоторое оживление. Центром всего этого оживления было здание, на которое я наткнулся во время нашей прогулки, — трест Волгобалтстрой.

В коридоре треста я встретил усталого человека в кожаном пальто. Мы вместе вошли в какой-то кабинет, человек тяжело опустился на стул, не снимая пальто, и спросил:

— Вам о Волго-Балте?

Это был главный инженер строительства Петр Давыдович Батунер.

— Ну раз вы по Мариинке шли, значит, вы поняли, что она пока не «соединяет пять морей», как принято было писать, а разъединяет. И потому, чтобы действительно создать единую глубоководную транспортную систему в европейской части нашей страны, остается еще заменить Мариинку Волго-Балтом. Что повезут по этой системе? Из Ленинграда, Ленинградской области, Новгородской, Мурманской, Архангельской областей, Карельской АССР — лес, рыбу, апатиты, минеральные стройматериалы, импортные грузы Ленинградского порта. Еще больше грузов пойдет с юга на север — хлеб со средней и нижней Волги, караваны барж с хлебом, с нефтью из Второго Баку, донецким углем. Стоимость транспортировки сократится во много раз — в среднем от трех до тридцати раз. Разгрузятся железные дороги. Ленинград станет крупнейшим речным портом. Что касается пассажирских рейсов, то вместо восьми суток по Мариинке путь до Ленинграда будет занимать трое-четверо суток. Вы не спрашивали на Череповецком комбинате, что для них значит новый канал? Так вот спросите.

— Если когда-нибудь придется… — сказал я неопределенно, не подозревая даже, что такая возможность мне очень скоро представится.

— Волго-Балт — это вполне современный канал с большими камерами шлюзов, гарантированной глубиной, — продолжал Батунер. — Вы видели, как в этих маленьких шлюзах Мариинки с плотами мучаются. Теперь камеры будут длинные, для сплавщиков это важно. А ведь лес составляет здесь чуть не половину грузооборота. Сдали первые два шлюза, вот-вот вступит в строй седьмой, внизу у Череповца. И тогда там разольется море в пять московских морей, поглотит и Шексну, и Белое озеро, и Ковжу: там будет Череповецкое водохранилище 1670 квадратных километров площадью, а также интересный гидроузел… Ну а сейчас можем прокатить вас по трассе. Тут из партбюро едет Анастасия Тимофеевна Быкова, замсекретаря. Она вас возьмет… Недолго, туда и обратно.

«Козел» мчит нас по отличному асфальтированному шоссе. Расстояние, над которым мы всей командой бились чуть не сутки, машина пробегает за считанные минуты. Наш бакинец шофер Алик Сафаров заводит разговор об этих местах.

— Вот это мой самый любимый шлюз, — говорит он, то и дело останавливая машину: видно полюбилась южанину эта удивительная водяная дорога в бревенчатых древних коридорах.

— Эх, покажу я вам, что ли, свою любимую плотинку, — говорит вдруг Анастасия Тимофеевна. — Была помоложе — ходили мы на нее. Еще петровская.

«Петровская» — это значит просто очень старая, может стопятидесятилетней древности. Быкова ведет нас куда-то через заросли.

— Все позарастало.