|
Тяжелые шаги кокетливой вдовы, спускавшейся по лестнице, прервали пророчества Вотрена. - А вот и маменька Вокке, прекррасна, как звеззда, и стянута в рюмочку. Мы чуточку себя не душим? - спросил он ее, пощупав планшетку корсета. - Под ложечкой-то, маменька, здорово перетянуто. Не дай бог, расплачемся, произойдет взрыв; конечно, я подберу осколки со всей заботливостью антиквара. - Вот он знает французский любезный разговор! - сказала вдова на ухо г-же Кутюр. - Прощайте, дети, - обратился Вотрен к Викторине и Эжену. - Благословляю вас, - сказал он, возлагая руки на их головы. - Поверьте мне, мадмуазель, добрые пожелания честного человека что-нибудь да значат, они принесут счастье. Бог внемлет им. - Прощайте, милый друг, - сказала г-жа Воке своей жилице. - Не думаете ли вы, - прибавила она шопотом, - что у господина Вотрена серьезные намерения в отношении меня? - Гм! Гм! Когда обе женщины остались одни, Викторина, взглянув на свои руки, произнесла со вздохом: - Ах, маменька, если бы добрый господин Вотрен оказался прав! - Для этого нужно только одно - чтобы этот изверг, твой брат, свалился с лошади, - ответила старая дама. - О маменька! - Господи, может быть, и грех желать зла своим врагам, - сказала вдова. - Что делать, покаюсь в этом на духу! А я, по правде говоря, от чистого сердца снесу цветы на его могилу. Гадкая душа! У него нет мужества замолвить слово за свою мать, а ведь он присвоил ее наследство всякими каверзами в ущерб тебе. У моей кузины было хорошее состояние. На твое горе, никто даже не заикнулся о том, чтобы оговорить его в брачном контракте. - Если бы мое благополучие досталось мне ценою чьей-нибудь жизни, мне было бы тяжело им пользоваться, - сказала Викторина. - Раз для моего счастья необходимо, чтобы брат мой умер, я предпочту навсегда остаться здесь. - Боже мой! Ты сама видишь, этот милый господин Вотрен - человек религиозный, - отвечала г-жа Кутюр, - и мне было очень приятно убедиться, что он не безбожник, как другие, которые рассуждают о боге с меньшим уважением, чем о дьяволе. И вот господин Вотрен говорит: кто может знать, какими путями ведет нас провидение? С помощью Сильвии двум женщинам удалось перенести Эжена в его комнату и уложить на кровать; кухарка расстегнула на нем одежду, чтобы ему было удобнее. Перед уходом, когда г-жа Кутюр отвернулась, Викторина запечатлела на лбу Эжена поцелуй, вкусив всю сладость счастья в этом преступном лобзанье. Она окинула взглядом его комнату, можно сказать, объединила в одной мысли свои блаженные переживания за этот день, создала из них целую картину, долго ею любовалась и уснула в этот вечер, чувствуя себя самым счастливым существом во всем Париже. |
