|
- Зачем? Неужели вы ему не доверяете? - Доверять? Ему! Да ежели старик так и умрет, не придя в сознание, его дочери не дадут мне ни лиара, а вся его рухлядь не стоит и десяти франков. Не знаю зачем, но сегодня утром он унес свои последние столовые приборы. Принарядился что твой молодой человек. И как будто даже, прости господи, нарумянился, - мне показалось, он словно помолодел. - Я отвечаю за все, - сказал Эжен, вздрогнув от ужаса и предчувствуя катастрофу. Он поднялся к папаше Горио. Старик бессильно лежал в постели, рядом с ним сидел Бьяншон. - Добрый день, папа, - поздоровался Эжен. старик ласково улыбнулся ему и, обратив на него стеклянные глаза, спросил: - Как она поживает? - Хорошо. А вы? - Ничего. - Не утомляй его, - сказал Бьяншон, отводя Эжена в угол. - Ну как? - спросил Эжен. - Спасти его может только чудо. Произошло кровоизлияние, поставлены горчичники; к счастью, он их чувствует, они действуют. - Можно ли его перевезти? - Немыслимо. Придется оставить его здесь: полный покой, никаких волнений! - Милый Бьяншон, - сказал Эжен, - мы будем вдвоем ухаживать за ним. - Я уже пригласил из нашей больницы главного врача. - И что же? - Завтра вечером он скажет свое мнение. Он обещал зайти после дневного обхода. К сожалению, этот старикашка выкинул сегодня утром какую-то легкомысленную штуку, а какую - не хочет говорить; он упрям, как осел. Когда я заговариваю с ним, он, чтобы не отвечать, притворяется, будто спит и не слышит, а если глаза у него открыты, но начинает охать. Сегодня поутру он ушел из дому и пешком шатался по Парижу неизвестно где. Утащил с собой все, что у него было ценного, обделал какое-то дельце - будь оно проклято! - и надорвал этим свои силы. У него была одна из дочерей. - Графиня? - спросил Эжен. - Высокая, стройная брюнетка, глаза живые, красивого разреза, хорошенькие ножки? - Да. - Оставь нас на минуту, - сказал Растиньяк, - я его поисповедую, мне-то он все расскажет. - Я пока пойду обедать. Только постарайся не очень волновать его: некоторая надежда еще есть. - Будь покоен. - Завтра они повеселятся, - сказал папаша Горио Эжену, оставшись с ним наедине. - Они едут на большой бал. - Папа, как вы довели себя до такого состояния, что к вечеру слегли в постель? Чем это вы занимались сегодня утром? - Ничем. - Анастази приезжала? - спросил Растиньяк. - Да, - ответил Горио. - Тогда не скрывайте ничего. Что еще она у вас просила? - Ох! - простонал он, собираясь с силами, чтобы ответить. |
