|
Деловые встречи расстраиваются. Бьет полдень, а кажется, что только восемь часов утра. В половине десятого г-жа Воке еще не поднималась с постели. Кристоф и толстуха Сильвия, тоже с опозданием, мирно попивали кофе со сливками, снятыми с молока, купленного для жильцов и подвергнутого Сильвией длительному кипячению, чтобы г-жа Воке не заметила такого незаконного побора. - Сильвия, - обратился к ней Кристоф, макая в кофе первый свой гренок, - что там ни говори, а господин Вотрен человек хороший. Нынче ночью к нему опять приходили двое; ежели хозяйка станет справляться, ей ничего не надо говорить. - А он дал что-нибудь тебе? - Сто су за один месяц, - оно, значит, вроде как "помалкивай". - Он да госпожа Кутюр одни не жмутся, а прочие так и норовят левой рукой взять обратно, что дают правой на Новый год, - сказала Сильвия. - Да и дают-то что?! - заметил Кристоф. - Каких-нибудь сто су. Вот уже два года, как папаша Горио сам чистит себе башмаки. А этот скаред Пуаре обходится без ваксы; да он ее скорее вылижет, чем станет чистить ею свои шлепанцы. Что же до этого щуплого студента, так он дает мне сорок су. А мне дороже стоят одни щетки, да вдобавок он сам торгует своим старым платьем. Ну и трущоба! - Это еще что! - ответила Сильвия, попивая маленькими глотками кофе. - Наше место как-никак лучшее в квартале; жить можно. А вот что, Кристоф... я опять насчет почтенного дядюшки Вотрена - с тобой ни о чем не говорили? - Было дело. Тут на-днях повстречался я на улице с одним господином, а он и говорит мне: "Не у вас ли проживает толстый господин, что красит свои баки?" А я ему на это: "Нет, сударь, он их не красит. Такому весельчаку не до того". Я, значит, доложил об этом господину Вотрену, а он сказал: "Хорошо сказано, паренек! Так всегда и отвечай. Чего уж неприятнее, как ежели узнают о твоих слабостях. От этого, глядишь, и брак расстроился". - Да и ко мне на рынке подъезжали, не видела ли, дескать, я его, когда он надевает рубашку. Прямо смех! Слышишь, - сказала она, прерывая себя, - на Валь-де-Грас пробило уже без четверти десять, а никто и не шелохнется. - Хватилась! Да никого и нет. Госпожа Кутюр со своей девицей еще с восьми часов пошли к причастию к святому Этьену. Папаша Горио вышел с каким-то свертком. Студент вернется только в десять, после лекций. Я убирал лестницу и видел, как они уходили, еще папаша Горио задел меня своим свертком, твердым, как железо. И чем он только промышляет, этот старикашка? Другие его гоняют, как кубарь, а все-таки он человек хороший, лучше их всех. Дает-то он пустяки, зато уж дамы, к которым он посылает меня иной раз, отваливают на водку - знай наших, ну, да и сами разодеты хоть куда. - Уж не те ли, что он зовет своими дочками? Их целая дюжина. - Я ходил только к двум, тем самым, что приходили сюда. - Никак хозяйка завозилась; поднимет сейчас гам, надо итти. |
