– По утрам в вестибюле столовой продаются экскурсионные путевки… Такой вид отдыха вас не улекает?

Сам не знаю зачем я пытаюсь «раскочегарить» соседа. И напираю при этом на экскурсии. Будто совместная поездка в тот же Кисловодск позволит мне поглубже проникнуть в наглухо закрытые недра души Ларина.

Может быть, действительно поможет?

В ответ – ставший привычным, жест – отталкивающее движение руки.

Дескать, уже говорил вам о нежелании трястись в автобусе, слушая глупые повествования экскурсовода. Отстаньте от меня, все равно ни за что не соглашусь!

– Побаиваетсь бандитов?

Ларин тягуче улыбнулся. Словно процедил эту улыбку через два слоя марли.

– Да. И не просто, как вы выразились, побаиваюсь – по настоящему боюсь. Я ведь человек мирной профессии. Глядеть в дуло дурацкой железяки, неизвестно почему именуемой «автоматом»? Ни за что!

Блондин так сощурился и с такой нервозностью повел узкими плечами, что на этот раз я ему поверил – боится. До выступающего на теле пота, до дрожи в коленках, до головокружения. Так притворяться может только талантливый актер, каким я соседа не считал.

– Ладно, оставим неприятную для вас тему. Не хотите полюбоваться развалинами какой нибудь крепости или красотами Кавказских гор – ваше дело… Вчерашний номер местной газеты просматривали?

– Стараюсь местную прессу не баловать своим вниманием, – вычурно ответил банковский клерк и я понял – не просто просматривал, а внимательно изучил. – А что там? – равнодушно спросил он.

– Опубликован очерк о нападении террористов на больницу в поселке Майском… Тот самый поселок, где умер Крымов.

Я говорил и не сводил испытующего взгляда с собеседника… Побледней, паразит, шевельни растерянно белобрысой бровью… Откинься на спинку стула…Не железобетонный же ты, в конце концов!

Ларин не шевельнул бровями и не побледнел. Все тот же отталкивающий жест, все та же презрительная улыбочка.

– Вот как! Признаться, терпеть не могу детективы. И напечатанных и реально происходящих в жизни. Предпочитаю политические баталии и биржевые новости. А вы, похоже, поклонник разных расследований, таинственных убийств и замаскированных ограблений… Не осуждаю. Каждому – свое.

Вот это подвел мину! Остается нажать на кнопку и сыщик из уголовного розыска Козырьковского района превратится в некую туманность! Я постарался не показать растерянности, повернулся к окну, поправил смятую портьеру.

– Не стану отрицать – люблю детективную литературу. В ней отражается наша гнусная жизнь. Со всеми трудностями и прегрешениями. Что же касается трагедии в Майском, то я знаю о ней не только из газетного очерка.

Пришлось ввести Ларина в пережитое мною и Ленкой. Утаив, конечно, некоторые детали. Говорил так красочно, описывал террористов и особенно их главаря такими сочными тонами, что собеседник просто обязан выразить свое отношение к драматическим событиям.

Ларин ограничился сочувственным покачиванием головы.

– Все сказанное вами ещё больше укрепляют мое отвращение к всевозможным поездкам и прогулкам за территорию санатория. Отныне – лечение и питание, питание и лечение, – жестко очертил он рамки пребывания на Кавказе.

Кажется мои усилия «расколоть» блондина закончились поражением…

28

Звонить в Козырьково мне не пришлось. Видимо, ребята представили, какие непоправимые потери нанесут скудному бюджету отпускника междугородние переговоры. Позвонили сами. Естественно, не в санаторий – в пятигорскую уголовку. Сообщил мне об этом Витюня.