|
- Сударыня! Располагайте мною, - отвечал офицер, побежденный благородным и в то же время повелительным тоном незнакомки. - В таком случае, сударь, будьте любезны присоединиться к нам. - В фиакре? - Да, и проводить нас. - До Версаля? - Да, сударь. Офицер молча занял переднее место в фиакре. Он забился в угол, напротив двух женщин, аккуратна расправив редингот на коленях. Глубокая тишина воцарилась в фиакре. Но дыхание трех пассажиров невольно согревало фиакр. Тонкий аромат сгущал воздух и вносил в мысли молодого человека впечатления, которые с минуты на минуту становились все менее неблагоприятными для его спутниц. «Эти женщины, - размышлял он, - опоздали на какое-то свидание и теперь возвращаются в Версаль отчасти напуганные, отчасти сконфуженные. Только богатые женщины могут без сожаления бросить такой кабриолет и такую лошадь. То, что у них нет денег, решительно ничего не значит. Да, но это пристрастие говорить на иностранном языке, хотя они француженки? Что ж, это, по справедливости, говорит об изысканном воспитании. Впрочем, изысканность у этих женщин врожденная... А мольба младшей была трогательна... А просьба старшей - благородно властна». Дамы тоже, конечно, думали о молодом офицере, как молодой офицер думал о них, ибо в то мгновение, когда он заканчивал свою мысль, старшая дама обратилась к своей спутнице по-английски: - Бьюсь об заклад, что наш несчастный спутник умирает от скуки. - Это потому, что наш разговор был не слишком увлекательным, - с улыбкой отвечала младшая. - Вам не кажется, что он производит впечатление человека глубоко порядочного? - По-моему, да, сударыня. - К тому же вы, конечно, заметили, что на нем мундир моряка? - Я плохо разбираюсь в мундирах. - Так вот, на нем, как я уже сказала, мундир морского офицера, а все морские офицеры - хорошего рода; к тому же мундир очень идет ему, и он красивый кавалер. - Простите, сударыня, - на превосходном английском вмешался офицер, - я должен сказать вам, что я говорю и понимаю по-английски довольно легко. - Сударь, - со смехом отвечала дама, - как вы могли заметить, мы не хотим сказать о вас ничего плохого, а потому не будем стесняться и будем говорить только по-французски, если захотим что-нибудь сказать вам. - Спасибо за любезность, сударыня, но если мое присутствие станет для вас обременительным... - Вы не можете так думать, сударь: ведь мы сами попросили сопровождать нас. - По-моему, мы сейчас опрокинемся! Берегитесь, сударь! Ручка младшей быстрым движением вытянулась и легла на плечо молодого офицера. Пожатие этой ручки заставило его вздрогнуть. Совершенно естественным движением он попытался пожать ее, но Андре, уступив первому побуждению испуга, уже отстранилась в глубину фиакра. На этом все кончилось, и снова наступило молчание, угнетавшее пассажиров. Офицер, которому доставила большое удовольствие теплая, трепещущая ручка, пожелал завладеть вместо ручки ножкой. |
