Они вернулись по вызову Диспетчера и прошли прямо в его кабинет, где уже началось совещание. Платон Григорьевич хотел было уйти, но Диспетчер остановил его.

– Вам нужно послушать, Платон Григорьевич. Есть кое‑что новое.

Спиной к Платону Григорьевичу стоял человек с забинтованной головой. Он что‑то говорил собравшимся, но приход Ушакова и Платона Григорьевича помешал ему. Сейчас он снова заговорил, и неестественно бледная кисть его левой руки напомнила Платону Григорьевичу один из рассказов Мельникова. «Ну, конечно же, это Нартов», – подумал он.

– Я встретил их над кратером Тихо и пошел в орбитальном полете навстречу, – говорил Иннокентий. – Они имели вид конусов, больших зеленых конусов. Вскоре они повернули к Земле.

– Какая разница в скоростях была между вами? – спросил Диспетчер.

– Никакой… То есть была, но незначительная.

– А как наш локатор? – спросил Борис Ладожский. – Что показывал локатор?

– Ничего не показывал, Борис. Ни всплеска… На трассе Луна‑Земля они трижды меняли форму. То это были конусы, то шары, то овалы…

– Но все фигуры осесимметричные! – сказал Диспетчер. – И это во всех без исключения встречах…

– Но почему ничего не дал локатор?.. – тихо сказал Ладожский.

– Дайте закончить, – сказал Диспетчер.

– Да, так при входе в атмосферу Земли они приобрели форму парашютного купола, только без строп. Это и раньше наблюдалось, поэтому я особого внимания не обратил. Но вдруг они окружили наш самолет и затеяли какую‑то игру. То они падали, то вновь поднимались. Мы попытались последовать их примеру, но безрезультатно, они обыгрывали нас на вертикальных спусках, останавливаясь и падая почти мгновенно. Вот тут‑то, не помню как, кажется при резком торможении, меня бросило корпусом вперед на приборную доску. Топить надо, Диспетчер, выступающие части приборов, и поглубже. А в общем ничего страшного.

Нартов сел, а Диспетчер задумчиво сказал:

– Осесимадетричный аппарат, но как быть с балластом…

– А если, – вновь поднялся Нартов, – если мы пустим его по кругу! Мне только что пришла эта мысль в голову…

– Стоит подумать… – заметил Полковник, включаясь в разговор.

– Это вполне реально, – подтвердил пожилой человек в синем халате.

– Наш Главный Конструктор, – шепнул Полковник Платону Григорьевичу…

– Стоп! – вдруг крикнул Диспетчер. – Что дает нам осесимметричная форма?

– Маневренность, – быстро сказал Полковник.

– Круговой обзор, – добавил Нартов.

– И прежде всего лучшую сопротивляемость при погружении аппарата на глубину, – загудел бас. Он принадлежал загорелому широкоплечему моряку в роговых очках.

– А Морж ухватил суть дела, – сказал Ладожский. – Правильно. Я за осесимметричную форму.

– Погодите, это еще не все, – продолжал Диспетчер. – В земной атмосфере эти странные «приборы», если их можно так назвать, приняли форму парашюта… А не приделать ли к цилиндрической кабине парашютирующую приставку раструбом вниз?

– А из чего эту приставку сделать? – спросил Конструктор. – Если из металла, то не тяжела ли будет…

– Сделать полой, – ответил Диспетчер.

– Нельзя, – снова заговорил Морж. – При погружении вода раздавит эту вашу юбочку.

– Так оставить проходы для воды.