|
Пожалуй, неплохой предлог поехать туда? - Да, я как раз думала... Родди закончил фразу за нее: - ...что мы бываем там реже, чем могли бы. Мне это тоже приходило в голову. Когда у нее случился первый удар, мы приезжали почти каждую неделю, а теперь не были там почти два месяца... - Мы бы приехали немедленно, если бы она нас позвала. - Да, разумеется. И мы знаем, что за ней хороший уход, и сиделка О’Брайен нравится ей. Но все равно, может быть, мы были немного невнимательны. Я говорю сейчас без всякой мысли о деньгах. Элинор кивнула: - Я знаю. - Так что это гнусное письмо принесло какую-то пользу. Мы отправимся туда, чтобы защитить свои интересы. И еще потому, что действительно любим нашу дорогую старушку. Он чиркнул спичкой и, поджигая письмо, задумчиво проронил: - Интересно, чьих рук это дело?.. Кто-то "за нас", как мы говорили, когда были детьми. Что ж, всякое бывает... Матушка Джима Партингтона отправилась на Ривьеру, по уши влюбилась там в молодого врача-итальянца и оставила ему все состояние, до последнего фартинга. Джим с сестрами пробовали опротестовать завещание, да куда там... Элинор улыбнулась: - Тете Лауре нравится новый доктор, преемник доктора Рэнсома, но не до такой уж степени! Да и в этом противном письме говорится о девушке. Это, должно быть, Мэри. - Мы поедем туда и сами все увидим, - завершил разговор Родди. II Сиделка О’Брайен, шурша всем, что было на ней накрахмаленного, проследовала из спальни миссис Уэлман в ванную комнату. Обернувшись через плечо, она сказала: - Сию минуту поставлю чайник. Вы ведь не откажетесь от чашечки чая. Сиделка Хопкинс и не собиралась отказываться: - Я, милочка, всегда не прочь выпить чашечку. Что может быть лучше чашки хорошего крепкого чая. О’Брайен, наполняя чайник водой и ставя его на газовую плитку, говорила: - У меня все в этом шкафу - чайничек для заварки, чашки, сахар, а Эдна приносит мне свежее молоко два раза в день. Ни к чему без конца звонить и беспокоить прислугу. А плитка здесь замечательная, чайник закипает моментально. О’Брайен была высокая рыжеволосая женщина лет тридцати, с ослепительно белыми зубами, веснушчатым лицом и милой улыбкой. Пациенты любили ее за бодрость и энергию. Хопкинс, медсестра, приходившая каждое утро, чтобы помочь в уходе за отличавшейся солидной комплекцией больной дамой, была добродушного вида женщина средних лет, производившая впечатление бойкой и смышленой. Сейчас она одобрительно говорила: - Этот дом поставлен как надо. Другая кивнула, соглашаясь. - Несколько старомодно кое-что, нет центрального отопления, но зато сколько угодно каминов, и девушки услужливы. Миссис Бишоп, домоправительница, держит горничных в ежовых рукавицах. Хопкинс фыркнула: - Эти теперешние девчонки сами не знают, чего хотят, а уж насчет работы... - Мэри Джеррард хорошая девушка, - примирительно заметила О’Брайен. - Просто не знаю, что миссис Уэлман делала бы без нее. Слышали, как она требовала ее сегодня? Ну, что же, девочка мила, и обращение у нее приятное. Хопкинс внесла свою лепту в беседу: - Мне жалко Мэри. Этот несносный старик, ее папаша, делает все, чтобы отравить ей жизнь. |
