Заснул он вполглаза: один его глаз так крепко спит, что хоть шею руби, а другой глаз глядит, что делается вокруг.

Заснул он вполуха: одно его ухо так крепко спит, что хоть шею руби, а другое ухо слушает каждый шорох.

Заснул он вполноздри: одна ноздря так крепко спит, что хоть шею руби, а другая ноздря каждый запах чует.

Неслышно приблизился Пера к медвежьей берлоге, но унюхал, услышал, увидел его Хозяин Земляного Дома. Поднялся могучий зверь, заслонил широкой косматой спиной белый свет, прыгнул в сторону на три своих роста.

Пустил Пера стрелу из лука – вонзилась стрела выше сердца, метнул копье – вонзилось копье ниже сердца.

Заревел Хозяин Земляного Дома:

– Давно я тебя поджидаю здесь, Пера! Ушел ты от Яг Морта, а от меня не уйдешь!

Налились кровью медвежьи глаза, раскрыл медведь пасть и с ревом пошел на Перу.

От того рева оглох Яча и выронил лук. Упал Яча в мягкий белый мох, зашептал:

– Дедушка могучий зверь, не держу я в мыслях убить тебя, не рви ты меня в клочья…

А Пера выхватил правой рукой из за пояса острый нож, левой рукой прикрыл голову. Не стал Пера прятаться за дерево от свирепого зверя – от туна, ставшего медведем.

Вонзил Пера острый нож в страшную медвежью голову, чуть повыше уха, – перевернулся белый свет в медвежьей голове, словно наелся Хозяин Земляного Дома пьянящих мухоморов.

Вторым ударом распорол Пера медвежье брюхо – и упал Хозяин Земляного Дома бездыханным.

Ушла душа из медвежьего сердца и из медвежьей печени, и вернулся слух и вернулась сила к охотнику Яче.

Сказал Яча Пере:

– Ты сильный охотник, Пера. Никто не мог одолеть Хозяина Земляного Дома, немало охотников разорвал он в клочья величиной с рукавичные шкурки, а ты сладил с ним.

У входа в берлогу раздели Пера с Ячей Хозяина Земляного Дома, сняли с него его косматую шкуру, оставив, по обычаю предков, нетронутыми голову и передние лапы, и, как велит обычай, с громкими криками понесли шкуру и мясо в паул.

Быстрее ветра разнеслась по таежным и тундровым селениям весть об удачной охоте.

– Не сердись на нас, Лесной Старик, – сказали люди, – мы воздадим тебе великие почести, будем петь и плясать, и пусть твоя тень веселится вместе с нами. Кара кийя!

И убитый он оставался для них могучим Лесным Хозяином.

– Кара кийя! Кара кийя! Кара кийя! – кричали все, а шаман бил в бубен.

Семь радостных, семь светлых ночей продолжался праздник, веселый праздник, с веселой пляской ног, с веселой пляской рук.

Но вдруг страшный шум заглушил звуки песен. Это прилетали в мансийский край со снежных северных равнин холодные ветры и принесли зиму. Буйные вихри закружились вокруг селений, затрепетали огни в очагах, тоскливо завыли собаки. Умолкли люди в чумах, слушая завывание ветра, и веселье ушло от них.

Тяжела долгая снеговая зима. Не знают мороз и холодные ветры жалости ни к людям, ни к зверям, ни к птицам.

Пронеслись над лесами холодные ветры и, заронив в сердца людей печальные думы, вернулись к Великим Каменным горам, в свое каменное гнездо Товпозиз, в тот край, куда лежал путь Перы.

Густы на том пути ельники, широки болота, глубоки овраги, высоки горы.

Но прошел Пера земли племен печорских и племен югорских. Прошел густые ельники и топкие болота, глубокие овраги и высокие горы.

Прошел Пера те леса, куда и в полдень не проникает солнечный луч и где не веселится сердце; прошел чащи, куда даже самые смелые охотники не смеют ходить и где стаями бродят хищные звери; прошел глухие болота, где разделяются реки и ручьи и где пересекаются невидимые тропы.

Все прошел Пера и вышел к Великим Каменным горам, к высоко вознесенному над землей каменному гнезду ветров – Товпозизу, туда, где обитают ветры и их повелитель – грозный северный ветер чуткоухий Войпель.