«Так,– подытожил я,– если это галлюцинации, то че¬ресчур правдоподобные, с осязательными и слуховыми эффектами. Полная иллюзия реальности. А если... гм гм... то надо что то делать. Не нравятся мне эти улыб¬ки. Приличные люди так девушкам не улыбаются. И вооб¬ще, чтобы попытаться познакомиться, совершенно нео¬бязательно наваливать на своем пути горы трупов».

Покойников, или почти покойников, и впрямь хвата¬ло. Очевидно, нападение было неожиданным, к тому же лес в этом месте слишком близко подходил к дороге – не больше двух десятков метров отделяли его опушку от узе¬нькой колеи. Били из луков – вон они, охраннички, и в каждом по стреле. Но даже в таких неблагоприятных усло¬виях оставшиеся в живых дали достойный отпор. Лежа¬щий совсем рядом, головой к моим ногам, даже после по¬лученной в спину стрелы еще пытался вытащить саблю из ножен, но, судя по чистому клинку, вступить в бой сил у него уже не хватило.

Вообще то трудно было разбираться с тем, сколько средневековых отморозков принимали участие в нападе¬нии и сколько человек отражали их атаку. Ни у кого ни формы, ни погон, ни каких либо иных знаков различия. Оружие тоже исключительно холодное, хотя погоди ка, вон и ружьишко. Правда, изрядно пострадавшее, даже ды¬мится у него что то сбоку, но как знать – вдруг еще год¬ное.

А дальше я уже ни о чем не думал, потому что стало не до того.

– Эй, народ! – крикнул я оборванцам и попытался сделать шаг вперед, но у меня ничего не вышло – кто то невидимый, окопавшийся в сугробе, упорно держал мои ноги.

Боярышни, всплеснув руками, радостно бросились в обход кареты, чтобы спрятаться за мою не очень то могу¬чую спину, а их лица чуть ли не светились от счастья. Де¬воньки явно вообразили, что явился избавитель и спаси¬тель. Я приосанился, решив соответствовать, насколько хватит силенок, тем более что ничего иного мне и не оста¬валось.

– Дамы, держаться сзади! – скомандовал я.– А лучше залезайте в свою карету. Объятия и поцелуи потом, если будет с кем.

Но последнюю фразу я произнес мысленно. Ни к чему пугать раньше времени, а то поднимут такой визг...

Та, что посмуглее, оказалась более смышленой и ми¬гом нырнула внутрь небольшой кибитки. Вторая, щеки ее горели румянцем, на вид лет восемнадцати – двадцати, не больше, хотела что то сказать, но засмущалась и молча юркнула следом за подругой.

– Эй, Митяшка, енто ишо хто буде? – хрипло заметил один из оторопевших оборванцев другому.

Тот, еще ниже ростом, чем друг недомерок, с широко посаженными, по волчьи горящими глазами, криво ухмыльнулся, ощерив черные пеньки обломки безобраз¬ных зубов.

–      А хто ни есть, один ляд упокойником буде,– на¬смешливо откликнулся он на вопрос товарища.– Слышь ко ты, драный кафтан, можа, пойдешь отсель по¬добру поздорову?

– Ну ну,– невозмутимо отозвался я.– За предложе¬ние благодарствую, вот только оно для меня несколько неподходящее. Джентльмен не может покинуть даму в столь щекотливой ситуации...

Моя изысканная речь им явно пришлась не по душе. Лица, не обезображенные интеллектом, исказились в му¬чительной попытке понять смысл сказанного.

– Чаво? – Бандюки оторопело переглянулись.– Юродивый, что ли?

Признаться, я не надеялся, что ружье, которое я успел схватить, сможет выстрелить. Говорю же – дымилось оно. Что то вылезло изнутри и тлело. По уму то, надо было вначале погасить эту фигнюшечку и запихать ее обратно, но отморозки находились всего в двух метрах, и остава¬лось давить на что попало и при этом надеяться на удачу.

«Ура а а! – закричал кот Матроскин.– Заработало!»

Бабахнуло и впрямь здорово – даже уши заложило.