Словом, рванул я туда, как конь ретивый, с которого слез Илья Муромец и он на радостях, пока хозяин не пере¬думал, метнулся куда подальше. Андрей меня даже за руку придержал, мол, не лезь поперед батьки в пекло. Иду я за ним и размышляю, какого черта на это приключение под¬дался. Вроде не мальчик уже, почти тридцать лет, даже же¬ниться собрался, а все не угомонюсь. И добро бы он меня к девчонкам потащил, хотя, говорят, в Москве они доро¬гие, так ведь нет, вынь да положь дураку Серую дыру.

Пока таким образом читал сам себе нотацию, мы уже пришли к нужному месту. Как только я на нее глянул, сра¬зу понял – нет среди спелеологов из числа тех, кто знаком с этим местом, нашего брата журналиста. Нет и не было, иначе то, что впереди, нипочем бы не назвали столь про¬заично.

Во первых, никакая она не серая. Даже в свете малень¬кого фонарика, что был прицеплен на моей каске – Андрюха экипировал,– клубящийся впереди туман выглядел почти белым. Встречались там, правда, какие то загадоч¬ные уплотнения потемнее, но изредка. Во вторых, какая уж там дыра. Тут пахнет пропастью, не меньше, если толь¬ко не бездной.

– А за ней что – Пятигорский провал? – спросил я.

– Я же говорил,– передернул плечами Андрей.– За ней тайна. Из обычного провала человека вытащить мож¬но – помнишь, я тебе рассказывал про веревку, а тут...

–  И впрямь врата в неведомое,– заметил я.– И что, так никто и не вернулся?

–  Никто. Если сунуть одну голову, то оно безопас¬но, но разглядеть, что там впереди, все равно не выйдет. К тому же имеется еще одна странность – аккумулятор сразу садится и фонарик гаснет, так что смотри не смотри, все без толку.

– Точно безопасно, если одну голову? – уточнил я.

– Точно, – кивнул он и тут же без лишних слов шасть к этим вратам и голову туда нырь. Повертел ею туда сюда и обратно высовывает.

– Чего там? – поинтересовался я.

Он пожал плечами:

–  Одна серятина, как в нашем правительстве. Только если сам захочешь заглянуть, имей в виду – вперед не лезь. А то, что она вязкая, не обращай внимания. Дышать можно, а это главное.

– Рискнуть, что ли? – начал я размышления вслух.

Хмель с меня немного слетел, но осталось изрядно. Вовсяком случае, для куража в самый раз.

– Да нет тут никакого риска, – улыбнулся Андрей с явной насмешкой (или мне померещилось по пьянке?).

А сам показывает на часы: – Только ты быстрее решайся, Урал.

– Ах так! – воскликнул я.– Урал, да?! Урал, если хо¬чешь знать, это о го го! Урал, он возле солнца стоит! Мне не веришь, так ты Алексеева почитай, темнота! – И с ходу нырь туда.

Правду Голочалов говорил – сплошная серятина.

«Куда ты завел нас, Сусанин?» – «Молчите, охламоны, сам заблудился».

Мне даже грустно стало – как ребенку, которому под¬сунули красивый золоченый фантик, а в нем ничего. Это ж как меня сумели напутать на пустом месте! Как маль¬чишку! А на деле...

«Обман, обман, кругом обман»,– сказал разочарован¬ный ежик, слезая с кактуса.

Потому я и сунулся дальше – может, увижу хоть что то. О предупреждении Андрея и о его рассказах про исчезновения людей я уже не помнил. Да и не таили эти врата за собой ничего ужасающего.

То, что переборщил, я понял сразу. В голове мгновенно сработал предупреждающий колокольчик динь динь, сердце екнуло, мол, совсем ты, парень, очумел. Но коль почки отвалились, к «Боржоми» притрагиваться ни к чему, ибо бесполезно. Так и тут. Куда предупреждать, коль меня заволокло, затянуло и понесло. Причем самое удивительное, так это что я никак не мог понять, то ли лечу вверх, то ли падаю вниз.