Правда, когда узнал, где именно находится самая под¬ходящая, то слегка приуныл. Это ж надо переть два часа с Ленинградского вокзала электричкой до Твери, а потом восемьдесят километров автобусом до Старицы, ну и там дальше энное количество километров пешком.

– Далече, старче,– заметил я Андрею.– Может, выбе¬рем что нибудь поближе?

Это, как я потом понял, была последняя здравая мысль, которую мой мозг, невзирая на изрядное количе¬ство выпитого, каким то чудом ухитрился выплеснуть мне на язык. Наверное, как у умирающего – прощальный прилив сил перед летальным исходом.

– Зато там знаешь сколько всего интересного! – взвил¬ся Голочалов, который успел так вдохновиться этой моей идеей, что был готов идти как танк сквозь все преграды.

Рассказывал он про пещеру еще с полчаса, после чего я выдал последнее возражение:

– А не заблудимся?

– Так у меня же карта имеется,– заулыбался он и тут же, метнувшись почему то в холодильник, извлек с верх¬ней полки бумажный лист, аккуратно засунутый в файл.– Гляди! – горделиво бухнул он его передо мной.

Карта была не старинной, а самой что ни на есть совре¬менной. Точнее, я бы назвал ее схемой подземных ходов и выходов. Правда, начеркано было густо. Паучья паутина по сравнению с этими разводами – прямая линия. И как он только в ней ориентировался?

Крестиков, которыми принято отмечать места с сокро¬вищами, я поначалу не заметил, но потом нашлись и они, даже целых четыре. Два зеленых, еще один – красный и последний – черный. Ткнув в них пальцем, я многозна¬чительно произнес: «Места, где бабушка Тохтамыша за¬рыла свои брюлики. Угадал?» Андрей заулыбался и уклон¬чиво ответил, что, мол, просто там имеет смысл покопать¬ся еще, потому они и зеленые – цвет надежды.

– А вот это? – спросил я и ткнул в красный крест.

– Опасно там, – пояснил он.– Обвал может прои¬зойти.

Черный я оставил напоследок. Просто стало любопыт¬но – если красный у нас цвет опасности, то что тогда означает этот?

– А тут,– отвечает Голочалов,– смерть живет.

– Призрак, что ли, зловещий? – уточняю я.– Всадник без головы, ратник без ног, Иоанн Грозный с посохом или товарищ Джугашвили с трубкой?

– Нет,– говорит Андрей.– Призраков там нет. Зато есть Серая дыра, куда ходить нельзя.

– Понимаю. Радиация повышенная, или потолок мо¬жет обвалиться.

– Да нет,– вздохнул бывший выпускник славного де¬сятого «А» класса.– Хорошо там с потолком. Хоть и зем¬ляной, но крепкий. И радиация в норме. Ни на один мик¬рорентген не превышает обычный фон. К тому же не все¬гда эта дыра опасная. Когда в ней пусто, то можно пройти и дальше, хотя ничего интересного не увидишь. Там бук¬вально еще метров десять и тупик. Ну разве что родничок, который из стены бьет и куда то вниз уходит, вот и все.

– Загадочный тупик,– промычал я многозначитель¬но.– Ручей с живой водой, охраняемый страшным Мордором в союзе с отвратительными орками.

– Ручей обычный. И вода в нем самая простая, только вкусная. Драконов и орков тоже никто не видел. И тупик обыкновенный,– отмахнулся Андрей.– Но это в обыч¬ное время. А бывают дни, когда в том проходе образуется туман. Густой такой. Вот тогда то туда лучше не соваться.

– Почему? – удивился я.– Ядовитые газы?

– Да нет,– вздохнул Голочалов.– Если сунуть в него одну голову, то с тобой ничего не случится, проверено. Просто не видно ни зги, вот и все.