Когда отгрохотали стулья и отхлопала дверь, он вынул из ящика стола
изящный курвиметр и медленно подошел к карте. Уткнул колесико в пункт
"А-1". Следуя линиям высот, огибая какие-то условные знаки, густо
засыпавшие бумагу, дрожащей рукой повел мягко зажурчавшую пластмассовую
безделушку к пункту "Отметка 97 (Корыто"). Раз, другой. Третий. Он
выискивал оптимальный маршрут - и не заметил, как приоткрылась дверь.
- Четырнадцать миль, - сказал, стоя на пороге, начальник
объединенного космического командования. Председатель, как ужаленный,
обернулся. Курвиметр вылетел из его пропотевших пальцев, сухо ударил по
полу - сколовшаяся рукоятка длинной глянцево-черной каплей брызнула под
необъятный стол. - Меньше никак, я тоже... И места опасные - зыбучий
солончак, дюны. Крысиные города... В одиночку не добраться.
- Я намечал путь следования мобильной группы, - высокомерно
проговорил председатель. - На случай, если днем его не обнаружат и
придется вечером взять или уничтожить его дома.
- Я так сразу и понял, мой генерал.
Председатель нагнулся за осколками. Его дыхание, натужное от
неудобной позы, прерывисто скрипело в тупой подземной тишине. Потом,
упершись одной рукой в колено, он медленно распрямился.
- Да, - сказал он, задыхаясь. - Крысиные... - Неловко приставил
обломок к обломку - пальцы его не слушались, излом колотился об излом. -
Еще можно склеить, - беспомощно выговорил он.
- Можно, - ответил начальник объединенного космического командования.
- Только - зачем?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДЕНЬ
ОТЕЦ
Перерыв обрывает работу, как смерть.
Перерыв сметает бьющий в мозг грохот, и в мозгу становится просторно
и пусто от распахнувшейся тишины, и кажется, будто проваливаешься и
падаешь. И действительно падаешь - там, где застала сирена, - и не думаешь
уже ни о чем, и долго не можешь шевелиться, говорить, даже пить - только
тупо смотреть, как тонет свет в медленных перекатах каменной пыли, как
растворяются, убегая во мглу, тусклые рельсы узкоколейки, как, стиснутое
узостью штольни, мерцает исчезающее пятнышко света - у выхода, над постом
охраны.
В перерыв можно слышать кашель. Вблизи, вдали. Он ходит мертво
хрустящими волнами - немощно кашляет мгла, старчески кашляет эхо.
Профессор сидел, привалившись к борту вагонетки. |